На живописных холмах Фриоли

Князь положил еще одну купюру на стол.

– Камешки посмотреть можно?

– Пожалуйте!

Он достал украшения из ящика стола.

Дмитрий Павлович осмотрел внимательно драгоценности.

– Чушь! Стекляшки! Могу вам дать за них две сотни, не больше.

– А почему я должен вам верить?

– Ваше дело. Не хотите, не верьте. Мне, в принципе, все равно.

– Ладно, мне возиться с ними точно не хочется. Три сотни, и мы в расчете.

Выходя из Polizia Municipale, Пети невольно зажмурилась от ярко светящегося июньского солнца. Несмотря на ночь, проведенную в камере, она неплохо выглядела в черном маленьком платье, эскиз которого она увидела в журнале Voque от королевы парижской моды Коко Шанель и заказала в точности такое же в небольшом итальянском ателье. Туфли на пробковой танкетке от Salvatore Ferragamo в выгодном свете подчеркнули ее тонкие щиколотки.

– Будьте добры, следуйте за мной, – сухим тоном сказал ей Романов.

Зайдя в Suite Imperiale отеля Ritz , он резко прижал Пети к стене.

– Быстро и внятно! Откуда у тебя драгоценности дома Ганноверов? – тяжело дыша, чувствуя своим телом ее небольшую вздымающуюся грудь, спросил князь.

– Не ваше дело! Отпустите меня немедленно. Вы животное! – Пети невольно перешла на свой родной английский, оттолкнула его и пулей выскочила из отеля.

Утирая слезы, спотыкаясь, она шла в неизвестном ей направлении. «Животное! Ненавижу! Как он смеет! Что я ему сделала?»

Стук в дверь отвлек князя от мыслей.

– Заходи, Петр!

Романов ходил из угла в угол, не находя себе места.

– Что с вами, ваша милость?

– Не знаю, Петр, ничего не понимаю. Еврейка. Играет великолепно на фортепьяно, знакома с правилами этикета, великолепно танцует вальс, – как в замедленном кино Романов вспоминал вечер в ресторане, – владеет иностранными языками.

– Ну, евреи вообще народ умный!

– Да… Только камушки, найденные у нее, принадлежат короне Англии. Этот тупой макаронник даже не понял, что в руке держал целое состояние.

Потирая затылок, его собеседник ответил:

– Я встретил одну запуганную девчонку в Лондоне на железнодорожной станции, когда отправлялся на задание.

– В Лондоне, Боже, какой же я дурак! – Князь подошел к столу, заваленному газетами. Найдя нужную, он начал читать некролог: «Трагедия в семействе Сассеск».

– Никакая она не Пети Гальперн. Это Леди Розмарин Сассекс. Дочь графа Питера Сассекса. Найди ее, Петр. Ума не приложу, что еще может вытворить эта несносная девчонка. Сегодня же отправь телеграмму графу, сообщи ему, что его дочь жива.

Глава 2. Тем временем в доме Сассексов.

– Пети, пожалуйста, открой ты эти чертовы шторы, – Дороти улыбаясь, пыталась сама раздвинуть тяжелые портьеры.

– Да, миледи! Конечно, миледи! Я сейчас же попрошу дворецкого привести в порядок парадную часть дома, просто мы так долго ей не пользовались, – экономка судорожно выбежала из комнаты, параллельно отдавая указания персоналу.

Неужели в дом Сассексов снова вернулись солнце, счастье и радость?!

– Питер, пожалуйста, прочти телеграмму! – попросила Дороти мужа, входящего в гостиную. Лорд сильно постарел за этот год. Смерть дочери сильно подкосила его, итак, не слишком крепкое здоровье. Травмы, полученные на фронте в Первую мировую, начали чаще давать о себе знать.

– Снова? Сейчас, только очки надену, – Питер дрожащими руками, сжимая клочок бумаги в руке, при этом зная текст наизусть, еле сдерживая застрявший ком в горле, начал читать: – «Post office telegram. From Italy. Desenzano del Garda, Hotel Ritz ».

– Я знала, что она жива. Я знала. Вода – это ее стихия. Ну конечно же, она никак не могла утонуть, – повторяла Дороти, поправляя нервно поседевшие пряди волосы.

Питер подошел к ней, взял в свои руки ее ладони, глядя пристально в глаза, он спокойным голосом произнес то, что она так боялась услышать:

– Нам нужно сообщить Саре, что Розмарин жива.

– Почему? Ну почему? Кто она ей? Она отказалась от нее. Ну зачем?

Дороти разрыдалась.

– Я ее мать, слышишь? Ты не можешь отнять Розмарин у меня. Я не заслужила этого.

– Она вправе знать правду, что ее дочь жива.

– Дочь! Дочь! Она моя дочь, слышишь ты меня! Моя! И ничья больше. Не смей!

– Пожалуйста, давайте не омрачать сегодняшний день. Я хотел обсудить с вами еще одну тему.

Граф отстранился от супруги и уже более сдержанным тоном продолжил:

– Я поеду в Италию, встречусь с князем, все разузнаю. Один. Вам необходимо сейчас оставаться в Хэмпшире, вдруг Розмарин найдет дорогу домой. Как-то ведь она жила весь этот год.

– Да, я понимаю. Конечно.

Дороти видела в глазах мужа страх. Она понимала, что поездка в Италию и встреча со старыми призраками пугает его.

– Романов… Кто бы мог подумать… Мне кажется, что все Романовы должны нас ненавидеть после предательства с нашей стороны.