На златом крыльце сидели

Полицейский удовлетворенно смежил веки, будто ждал именно такой ответ.

– Вы не смотри́те, господа, что манеры дурны. Человек может покинуть деревню, однако на моей памяти ни разу не случалось наоборот.

– Что вы, сударыня. И в мыслях не было. Так когда это произошло? Исход из сельской пасторали?

– Вы слишком вежливы, сударь, чтобы напрямую спросить, давно ли завязались отношения с Кондратием Федоровичем, не так ли?

Мужчины озадаченного поглядели друг на друга.

– Два года тому назад. Я знала, поэт не свободен…

– Женат-с.

– Какая, в сущности, разница? – пожала плечами дама, очевидно, не имевшая привычки смущаться. – Главное, мы были счастливы.

Захаров озадаченно выпятил подбородок, очередной фужер мелькнул в тонких пальцах. Спиртное притупило контроль над мимикой, оттаяли руки, кожа приобрела нормальный оттенок. Зато нос сделался похожим на сливу. Почесав его кончиком ногтя, доктор заметил:

– В таком случае… отчего…

– Расстались? – усмехнулась Ирина Витальевна. – Помилуйте, ведь никаких перспектив-с. Господин Рылеев небогат, обременен иждивением. Выпал случай, познакомилась с сенатором Двиновым, грех не воспользоваться. Только не думайте, пожалуйста, будто действия продиктованы меркантильностью. Я любила мужа!..

Усы чиновника Министерства внутренних дел задумчиво встопорщились. Слуга медицины гнул свою линию, оттянув воротник, спросил:

– Но ведь денежный интерес нельзя списывать со счетов?

– Разумеется, нет! Как видите, я с вами честна. Совершенно. Чем плохо? Надежное плечо, деньги, семья. Этого желают все женщины, без исключения. Большинство лукавит, играет на публику. Я – нет!

– Это видно, мадам, и вызывает неподдельное уважение, – заверил Антон Никодимович, взгляд, полный хвальбы, метнулся в сторону товарища.

Понятливый Захаров расцвел, ко рту взметнулась новая порция казенной. Глоток – за пазухой будто чиркнули серником. Хорошо!

– Теперь вы получите часть наследства и, вероятнее всего, надолго забудете слово нужда, – заявил он чуть развязано.

– До конца жизни! – серьезно ответила вдова. – Еще останется на вспомоществование. Как считаете, милостивые государи, не будет слишком кощунственным дать Рылееву тыщенку-другую ассигнациями? Кондратий Федорович не оставляет меня в горе. Истинный джентльмен, правда, немного забубенный. Увлекся каким-то прожектом! Нет, лучше подождать. Будет обидно, коль средства утекут словно вода сквозь пальцы.

«Железная дамочка, – подумал Поликарпов. – Такая, верно, съест и не подавится»

– А вы… до сих пор, – начал было спущенный с поводка лекарь, недвусмысленное покашливание заставило его умолкнуть.

– Благодарю за уделенное время, мадам, – поспешил откланяться сыщик, увлекая приятеля за собой.

***

Шаги разносили гулкое эхо, лестница извивалась точно змея, по стенам плясали огоньки, рождаемые масляным светильником. Столетняя кладка таинственно посверкивала инеем.

– Зачем вы упросили дворецкого сопроводить нас в подвал? – тер лицо Марк Вениаминович, каждое слово окутывалась паром. – Не понимаю!

Поликарпов не удостоил его взглядом, буркнул через плечо:

– Уж не за новой порцией водки, друг мой! Будьте покойны-с.

– Ладно вам, старина… Выкладывайте!

Сыщик вздохнул.

– Хочу проверить, можно ли здесь разжиться грызунами. Где-то же она их брала?

– Она? – доктор на секунду замешкался, подошва нервно шаркнула, по ступеням покатилось мелкое крошево. – Полагаете, Ирина – и есть душегуб?

На сей раз полицейский счел возможным обернуться, палец-сарделька коснулся губ. Мгновение, и чиновник торопливо засеменил вниз, пятно света исчезало вслед за удаляющимся слугой.

– Судите сами, mon ami17. Во-первых, госпожа Двинова имеет сравнительно невысокое происхождение и решительный нрав. Много лет провела в деревне. Изловить крысу для нее – раз плюнуть. Так?

Захаров шевельнул плечом.

– Допустим. Литератора с сенатором она как-то поймала…

– Во-вторых, нашествие сей погани совпадает с моментом ее появления в доме,

– А это уже факт, – согласился на глазах трезвеющий лекарь.

– В-третьих, наличествует мотив. Вдове отписано целое состояние. И, что самое отрадное, больше не надобно терпеть престарелого муженька. Толку от него, как от французского недуга, благо, легче избавиться!.. После можно вновь соединиться с душкой поэтом. Согласны?

– Пожалуй. Хотя-а-а-а… вторая часть утверждения скорее домысел, голуба.

Коротышка засопел, признавая собственную неправоту. Черт, да когда закончится эта лестница?!

– В-четвертых, задайте себе вопрос: чьи драгоценности и манто достались кухарке? Было ли это кражей? Или…

– Наградой за исполненную службу!.. – догадался судебно-медицинский эксперт.

– Верно.

Снизу послышался раскатистый оклик Зыкова:

– Никак пришли, ваши благородия! Он самый и есть… Погреб!

Аккуратно, чтобы не испачкать новую обувь, Поликарпов шагнул внутрь земляного грота, взгляд пытливо обежал видимое пространство. Из узкого лаза вывалился Марк Вениаминович, плечи декорировались снежной бахромой, из легких вырвался свист:

– Ого! Внушительная кладовушка! Горазды же вы шуметь, старина. Зычно, под стать фамилии…