На зубок. Сборник рассказов

К завершению очередной недели я валилась с ног. А еще столько предстоит сделать. Посмотрела в еженедельник: запланирована стирка. Вздохнула и спустилась в темную прачечную в подвале.

Когда первый раз зашла сюда, то стояла минут десять, опасаясь, что из какого-нибудь угла на меня кинется жуткое нечто. Однако, несмотря на первое впечатление, вскоре я даже полюбила это место. Темно, тихо, ритмично хлопочут машинки. Было в этом что-то успокаивающее. Может, поэтому, пока моя одежда ворочалась в громоздком барабане, я завела привычку дремать в уголке на складном стульчике.

Но сегодня, как только стала проваливаться в сон, пустая машина напротив с грохотом захлопнулась и начала работу. Я аж подпрыгнула от неожиданности. Но каково было мое удивление, когда металлический монстр стал скрежетать, будто пережевывает тостер, и засветился. Я протерла очки, надеясь, что это всего лишь остаток сна или неведомая оптическая иллюзия. Но свет из машины только усиливался, а грохот крепчал.

Вдруг подвальный зверь затих, в его барабане что-то бухнуло, а машина стала спускать воду. Я присмотрелась к мыльным разводам на темном стекле и оторопела. Внутри что-то было. Я точно помнила, что машинка стояла пустой. Выходит, она из воздуха что-то настирала? Сделала пару шагов, чтобы присмотреться. Эта штука внутри полностью заполнила пространство, но она из ткани. Хорошо. Наверное, показалось. Я открыла дверцу, и на меня из пышной пены посмотрел парень.

Сидел, скрючившись в странной позе – вообще не представляю, как он там поместился, – и методично снимал мыльную пенку с мокрой шерстяной накидки, из-под которой выглядывал расшитый серебром камзол, века этак семнадцатого. Лицо его почти полностью скрывала придавленная со всех сторон широкополая шляпа, с которой нелепо свисали влажные страусиные перья.

– Простите, у вас не найдется пара канеле? – спросил парень и хлебнул из чашки, которая из ниоткуда появилась в его руке.

– О, я обычно покупаю птифур, – несуразно пробормотала я, поражаясь его виду и философскому спокойствию.

Парень хмыкнул и, выглянув из машины, осмотрел прачечную.

– Прошу прощения, мадемуазель, кажется, я перепутал поток.

Чашка исчезла, а незнакомец поднял руку и щелкнул пальцами. Наверное, что-то должно было произойти, потому что он взглянул на меня растерянно и еще несколько раз повторил щелчок.

– Ну? – вдруг спросил он, а я по-дурацки развела руками.

Тут из-под накидки странного типа вылезла саламандра сантиметров тридцати в длину. И не успела я удивиться, каким образом она уместилась в камзоле, как зверек заговорил. Нет, не по-человечески, но по интонации и потоку звуков стало очевидно, что это речь. Парень покивал, затем пристально на меня посмотрел и пытливо спросил:

– Вы когда-нибудь гуляли в Люксембургском саду?

Откуда, о господи? Я тут пашу как белка в проруби!

– Нет, не довелось, – неслышно ответила я.

На ребристой стенке барабана, словно на пупырчатом мониторе, высветился мой инстаграм, и незнакомец ловко пролистал фото в профиле.

– Без обид. Просто проверка, – беззаботно подытожил парень, из недр машины вытаскивая коробку. – Пожалуйста, мадемуазель, это ваше.

Я приняла подарок, который, несмотря на объем, оказался достаточно легким.

– А это что?

– Как что? – удивился парень. – Туфли. Там еще приглашение на вечеринку. Платье мыши занесут. Ну да ладно. Наше дело передать, а дальше ты сама.

Незнакомец хлебнул из вновь появившейся чашки и, щелкнув пальцами, исчез.

Тинико

Прежде чем я расскажу вам эту историю, давайте познакомимся с Тинико. Правда, так ее звали лишь родственники и близкие друзья. Для остальных молчаливая и уступчивая южанка оставалась Тинико Малхазовной – учителем географии средней общеобразовательной школы номер один в небольшом городском поселении на севере. Позабытом настолько, что и официального названия оно не имело, а по документам значилось как Двенадцатый километр.

Местные, конечно же, название себе давно придумали – гордое и снежное, – но администрации края все эти пожелания были безразличны, как и само поселение и жизнь в нем. Есть она вообще или нет? Никто подобными глупостями не задавался. А жизнь, тем не менее, шла, а порой бурлила. Именно таким бурливым потоком и занесло Тинико на край света.

Старший брат, служивший недалеко от дома, познакомил. Юноша с горящими авророй глазами захватил сердце девушки, подарив взамен: себя, колечко и двушку за Полярным кругом. Жили они сладко, но недолго. Холодные воды сомкнулись над головой отдыхающего в отпуске рыболова. Так наш южный цветок обледенел и ассимилировался, смирившись с полярной ночью не только на улице, но и в сердце.

Но вернёмся к нашей истории. Это произошло первого сентября, в двадцати километрах от поселка, недалеко от моего дома. Я – причина перемены в жизни Тинико. Хотя ни я, ни тем более она, не смогли бы предположить, что такое случится.