Nabat_1

В свое время КГБ собрал в Протвино ясновидящих, кол­дунов, знахарей, стараясь не отстать от ЦРУ увидеть то, чего никто не видит. Были там, конечно, оригиналы и люди со способностями, но в основном шарлатаны на прокорме орга­нов, которые весьма живописно умели рассказывать, каким будет новое платье короля. Закрывая Протвино, Воливач пред­ложил Судских подобрать для себя какие-никакие кадры. Не­сколько человек из разряда махровых авантюристов Судских взял, уповая на истину: авантюра — хождение по высоко на­тянутому канату без страховочной лонжи. Свои мэнээсы уже заматерели, каждый имел классно оборудованные лаборато­рии и занимался серьезными разработками, а вот на протвин- ских всезнаек легло задание создать систему дознания без применения насилия. Задание конкретное, хлеб отрабатывать надо, и всевидящие систему создали. Допустим, поступал в разработку элементарный трепач, сподвижник Гайдара, ему вежливо предлагали сообщить интересующие УСИ факты. Как правило, клиент артачился, принимал оскорбленную позу: «За кого меня принимаете!». Ему не перечили и вежли­во просили просмотреть кое-какой материал в специально оборудованном помещении. В этом помещении в телевизи­онной записи вещали попеременно Горбачев и сам Гайдар. Как правило, клиент одуревал за час от косноязычия Горба­чева или зауми Гайдара и сам просился дать показания. Неко­

торым предлагали записи выступлений страждущего за пра­ва человека Сергея Ковалева. Экающий и мыкающий право­защитник убивал чувствительных националов в полчаса. Убеждали давать показания под песенки младшего Пресня­кова или показывали Орбакайтс, а орала Пугачева; но страш­нейшей пыткой, особенно для интеллектуалов, был показ «Золотого теленка» с Сергеем Крыловым в роли Остапа Бен- дера... Многих отпаивали валерьянкой. Сам Воливач сторо­нился пытошных Судских. Одобрять одобрял, но испытаться не хотел. «Ну и садист!» — говаривал Воливач.

Они сработались. Менялись ветры над Россией, менялись курсы и мерзавцы — сыск вечен, и вместе с ним Судских отшагал от старлея до генерал-майора.

Сказать, почему именно Воливач благоволил к Судских, а тот почитал своего шефа и благодетеля, никто бы не взялся на­верняка. Матерые чекисты загодя вырастили себе замену, вы­растили с дальним прицелом, и те могли не хуже выскочки Судских обустроить новое ведомство. Тут другой подход нашел Воливач — нетрадиционный. Сам он был пронизан еще теми страстями и мыслишками, служил еще тем прохиндеям. А Суд­ских... Судских был незапятнан. Чистый лист бумаги всегда вызывает желание переписать биографию начисто.

У Воливача было премудрое отчество — Вилорович. Тут уж ничего не попишешь. Дед, старый политкаторжанин, имеч­ко сыну выбрал страшное — Вилор, буквы, как гвозди, вбил: Владимир Ильич Ленин Отец Революции. Внуку перепало носить отчество как наказание за грехи отцов, и кто знает, какие томления претерпевал он от этих вбитых по самые шляпки инородных предметов.

Добродушного внешне Воливача окружающие побаива­лись, будто чуяли невидимое тавро грешника и человека не­предсказуемого.

А Судских? А что Судских? Чистый лист бумаги. После ниишных глупостей радовался простору чистого листа и ри­совал на нем с удовольствием.

— Здравия желаю, Виктор Вилорович! — приветствовал Судских шефа у самых дверей штаб-квартиры.

— А, привет, привет! — без церемоний откликнулся Воли­вач, бросая руку к вязаной шапочке. В куртешке, видавшей виды Подмосковья, в горнолыжных ботинках, казалось, он сейчас при­гласит заместителя раздавить бутылочку у костерка. Домашний вид не обманывал Судских: грузный, похожий на быка Воли­вач характер имел взрывчатый, мог из доброго папаши превра­титься в зануду-прапора и распечь подчиненного за что угодно, хоть за солнце над головой, хоть за крашеный забор у соседей. Умение понимать шефа стало для Судских основой благополу­чия, всех созданных для него тепличных условий.

— А зачем пожаловал, не спросишь? — повернул он го­лову к Судских, приглашая идти вровень с ним. — Ты же аналитик...

Судских, конечно, догадался, почему шеф здесь, но опе­режать события не стоит.

— На рыбалочку пригласите, Виктор Вилорович? — с про­стодушием ответил Судских.

— Ишь какой... тактичный, — усмехнулся Воливач. В ум­ных глазах усмешки не было.

В кабинете Судских он неторопливо освободился от курт­ки, оттянул ворот свитера, подул туда.

— На рыбалку, говоришь? — переспросил он, усажива­ясь в кресло. — Верно. Хорошо ты наловил вчера на дежур­стве. Поделись опытом? Поздравляю с генерал-лейтенантом, указ президент подписал еще вчера. В общем, рассказывай, какие там раскладки, с чего наш богобоязненный коммунист сменил гнев на милость.

— Президент крайне заинтересован найти Илью Трифа.

— Того самого? — понимающе спросил Воливач.

— Того. Перед нашей беседой у него побывал владыко. И ему нужен Триф.

— Я понял, — кивнул Воливач. — Шибко, видать, патри­арх опасается за вотчину. А как ты считаешь, Триф может устроить крупные неприятности?