Nabat_1

Перемены в сыне разочаровали отца. «Он потух», — от­метил Хисао Тамура. Раньше ему нравилось видеть в сыне самого себя в молодости, энергичного, напористого, он гор­дился им, хотя и сожалел, что наследник не пошел по отцов­ским стопам. Хироси мотался по белу свету, взбирался на конусы вулканов, опускался в океанские глубины; из газет Хисао узнавал маршруты сына и достижения. Даже в Япо­нии он предпочитал дневать и ночевать на дальних станци­ях, чем в доме, который он подарил сыну к свадьбе.

Да, именно перед самой свадьбой с сыном произошло не­что. Последователь христианства, он собирался венчаться по христианскому обычаю. За день до свадьбы у него побывал какой-то монах, как доложила прислуга, после чего Хироси исчез на неделю. Свадьба расстроилась, оскорбленные роди­тели невесты увезли дочь в Европу. Больше о женитьбе отец с сыном не заговаривали, полагая, что выбор невесты не при­шелся по сердцу Хироси. Старший сын у Хисао оставался единственным после гибели в авиакатастрофе младшего, и отцовское сердце вмещало только Хироси, терпеливо дожи­даясь внука.

Однако с расстроившейся свадьбы изменился наследник. Не­которое время его имя звучало по инерции в научных кругах, постепенно перемещаясь в разряд скандальной хроники.

Подыскивая ключ к разговору с сыном, Тамура остано­вился на одном:

— Хироси, что поведал тебе монах накануне свадьбы?

— О кончине мира, — односложно ответил Хироси.

Отец поморщился, постарался выдержать линию спокой­ствия:

— Кто это был?

— Я не знаю его, отец. Он пришел ниоткуда и ушел в никуда. Он поведал мне тайну и предупредил, что Господь Великий запрещает разглашать тайны богов.

— Как же ты поверил незнакомцу?

— Он не дал повода усомниться. Я провел серию исследо­ваний, сравнил с христианскими мифами и убедился, что мои расчеты полно совпадают с легендой о конце света.

— Какая же это тайна? Это сказка, —старался быть ис­кренним Хисао, не отторгать сына насмешкой или недовери­ем.

— Мои расчеты точны и подтверждаются фактами. Я хо­тел предупредить японцев о беде, получилось, — мне верить не желают; зато моими расчетами воспользовались чуже­странцы.

— Кто именно? Ты отдал документы?

— Только выводы. Я разослал их во все страны, которые, по моим расчетам, оказались в зоне критической сейсмич­ности. Ни в Америке, ни в Австралии моими прогнозами не заинтересовались, не ответили, даже не поблагодарили. Толь­ко Россия, которая меньше других может пострадать от зем­летрясений, проявила живейшее участие. Что происходит, отец? Мир вот-вот вывернется наизнанку, а мои соотечест­венники вообще не хотят знать о каких-то бедах. Им сытно, беспечно, они перестали думать, стали заводными куклами!

Аккорд отчаяния послышался в последних словах Хиро- си. Что-то стронулось в зачерствевшем сердце банкира. Он тоже относился к сытым и беспечным, но интуиция финан­систа быстро нашла необходимые ходы, способные в крити­ческой ситуации не только увести от убытков и разорения, но и заработать дивиденды. Не было бы счастья, да несчастье помогло.

Он понял отчаяние сына и поверил ему.

— Когда это начнется? — спросил он хриплым голосом. Хотелось прокашляться, но он сдержался.

— В любой день, отец. Кризис в верхней точке. Токио стал нереальным.

— Ясно. Я верю тебе. Уезжай из Токио, завтра встретим­ся в Сэндае. Я жду тебя.

— Я не уеду.

— А со мной?

— И даже с вами, — покорно склонил голову Хироси.

— Ладно, — не стал уговаривать он сына. — Поступай, как знаешь. Только помни: ты у меня единственный сын.

Он говорил это, а его заботило уже совсем другое.

Проводив сына до дверей кабинета, он стремительно вер­нулся к столу и вызвал секретаря-референта и двух ближай­ших помощников. Не присев, он расхаживал по кабинету уверенной и несколько деревянной походкой старика, дик­туя распоряжения:

— Двумя тренчами переведите из нашего цюрихского фи­лиала в осакский десять триллионов иен, из нью-йоркского забирайте все десять миллиардов долларов. То же самое про­делайте с Брюсселем, Мюнхеном, Парижем и Римом. На бир­же немедленно приступайте к продаже акций ведущих сталелитейных компаний и скупке строительных, цементных, деревоперерабатывающих...

Его распоряжения были похожи на команды «Наполео­на» в сумасшедшем доме. Помощники именно так восприни­мали их с примесью ужаса. Он видел это и не обращал внимания. Перечить ему никто не мог, акционеров он не ста­вил в известность, обладая правом решающего голоса.

Подойдя вплотную к референтам, он больно уперся в грудь одного из них указательным пальцем:

— Сегодня вечером я хочу видеть на первых полосах всех ведущих газет сообщение: «Хироси Тамура прав: Токио ско­ро погибнет! Япония — тонущий корабль!» Делайте, как хо­тите. Все.

Последнее «все» прозвучало подобно «Спасайся, кто мо­жет!», и референты стремглав кинулись прочь из кабинета.

Тамура вернулся к окну и любовался видом Фудзи несколь­ко минут, не обращая внимания на стрекот телефонов.