Nabat_1

— Прекрасно. Доставьте с нарочным ко мне на загород­ную дачу, — попросил президент. — А какого рожна вмеша­лась «милиция нравов» в поимку Трифа? Я вчера не получил заслуживающего ответа. Церковь — ясно, а милиция?

— И даже генерал Шумайло, —подсказал Воливач.

— Я Гуртового о посредничестве не просил, — раздра­женно опустил углы рта президент.

— Но Шумайло, подключая Христюка, использовал ин­формацию как ваш мандат, а мальчишек привезли в Карпо­ве вовсе по его личному распоряжению.

Президент чувствовал себя неуютно. Надо искать союз­ников, а приходится буквально оправдываться.

— Что вы намерены делать? — спросил он, закрывая ще­петильную тему.

— Хотим дождаться развития событий, — ответил Воливач.

— Виктор Вилорович, у меня просьба лично к вам, — об­ратился к Воливачу президент. — Я наслышан, что стрельбу открыла девчонка из отряда «юных христиан»...

— Не совсем так, — поправил президента Воливач. — Она действительно входит в один из отрядов, но там оказа­лась случайно. Автомат ей подсунули, спровоцировали.

— Примите мои соболезнования.

Президент встал, поднялись Воливач и Судских.

— Семье погибшего будет назначена персональная пенсия.

Воливач и Судских поблагодарили, обменялись быстры­ми взглядами. Жертвы были и раньше, но до персональной опеки пока не доходило. Президент начинал какую-то свою игру.

— И мне хотелось бы замять инцидент, — пригласив са­диться, сказал он. — Чтобы девчонка не пострадала, чтобы ее близкие... В общем, вы понимаете.

— Боюсь, подчиненные не поймут этого, — сказал и под­жал губы Воливач.

— Какой крови хотите вы? — прямо спросил президент.

— Опасно оставлять молодежь в руках авантюристов, — опередил Воливача Судских. — По сути дела, отряды «юных христиан» используются в корыстных целях, и это далеко не потешные полки.

— Кто конкретно направляет отряды'? Будьте откровенны.

— Ваш помощник Гуртовой через генерала Шумайло.

— Гуртовой? — усомнился президент.

— Проверено, — усмехнулся Воливач. — И мы просили бы вас разрешить нам самим разобраться в этом.

— Каким образом?

— Осмотр лагерей, знакомство с наставниками, выводы и наше участие в судьбе подростков, — перечислил условия Воливач.

«Тогда пацаны попадут под контроль Управления разве­док, — понял президент. — Хорошо это или плохо?»

А ничего другого ему не оставалось. Он искал дружбы и защиты именно у этого ведомства. Отступать некуда.

— Разумно, — кивнул президент.

— А историю со стрельбой следует рассматривать как ха­латность руководства «милиции нравов», — закончил Судских.

Президент, помедлив, опять кивнул. Торг состоялся.

— Вся эта ведомственная возня никому не нужна, — за­говорил президент, ища перехода к другой теме. Судских вы­ручил:

— Я слышал, господин президент, у вас назначена встре­ча с Мойзесом Дейлом? — Президент кивнул. — А он очень интересовался работами Трифа и даже договаривался купить их. И хорошо платил.

— Батюшки! — всплеснул руками президент. — Всемир­ный переполох в святом семействе! Право слово...

— Мы подозреваем, — уточнил Воливач, — Дейл работа­ет на израильскую разведку.

— И есть с чего переполошиться всем, — продолжал Суд­ских. — Если будет прочитан зашифрованный текст в Биб­лии и станет известен многим, не избежать глубоких потрясений, господин президент. Мир может пойти по дру­гому пути развития.

— Ходили же, — грустно усмехнулся президент.

— А это было предопределено, — усмехнулся и Воливач. — Не случайно еврейский Бунд принимал активное участие в событиях семнадцатого года. О результатах говорить не при­ходится.

— Не ищем ли мы легких объяснений нашим просчетам? — почувствовал раздражение президент.

— Нет, — твердо ответил Судских. — Россия всегда пу­тала карты мировому сообществу своей особой позицией и самостоятельностью. Можно говорить о загадочности рус­ской души, но путь развития Россия выбирала сама и евреям не доверяла.

— Знакомо: «Протоколы сионских мудрецов». Фальшив­ка жандармского ведомства, — не придал значения прези­дент этим словам.

— Не совсем так, — мягко возвращался к прежней теме Судских. — Скандал в святом семействе первым начал пат­риарх Несторий еще в пятом веке. Он усомнился в божест­венном происхождении Иисуса Христа, и несторианство вплоть до десятого века имело широкое хождение, пока Свя­тая церковь не принялась жестоко карать за подобную ересь. Инквизиция начиналась с этого. Несторий принимал хрис­тианство как учение, но отвергал Библию как основу и при­надлежность Христа к евреям, давая тем самым хороший козырь исламистам. На Нестория ссылается и Морис Жюли, антисемит по природе духа. В 1829 году он написал «Диалог Монтескье и Макиавелли в аду». Это и был провозвестник «Протокола сионских мудрецов». Морис Жюли основной мыслью провел стремление иудеев править миром и не всег­да достойными методами.

— Богом избранный народ, — согласился президент.

— А Триф раскопал подтасовку, — заключил Судских.