Nabat_1

— А работам по нейтрино почему-то всегда не везло. Осу­ществление их требует больших материальных затрат и мас­сы энергии для ускорителя. Вот уверен: у них там получилось!

— Сколько нужно для этого денег? — простовато, как тор­говец сникерсами, спросил президент.

— Если в лучшие времена не хватало, сейчас — сомнева­юсь. Кстати, вето на проведение работ с нейтрино наложил министр обороны Устинов. Его поддержал Андропов. Было такое секретное заседание Политбюро.

— Но ведь возможно! Верую! Все, Игорь Петрович, вплот­ную берись за эту головоломку. Все зоны будут переподчи­нены тебе. И давай мне этого хохла твоего. Решено.

Они уже въехали на территорию загородной резиденции президента, водитель терпеливо дожидался распоряжений.

Они попрощались, и Судских направился к своей «Волге».

Охранники из машин сопровождения ушли за президен­том, и, проходя мимо задней, Судских задержался, увидев через приоткрытую дверцу одного оставшегося.

«Слухач», — понял он по прибору в руках сидящего на заднем сиденье. Тот нагловато ухмылялся. Судских не стал церемониться:

— Все записал?

Тот неторопливо кивнул.

— Тогда понял, что начальство меняется. Давай кассету.

— Не-а, — ответил слухач. — Поживем — увидим.

Судских не стал настаивать. «Теория, — философски рас­судил он, — еще не практика. Шумайло кусачий тип, и у него наверняка есть козыри, коли его вассал не боится».

Уже шла цепная реакция беспредела, в которую был втя­нут сам Судских; разумными мерами ее не остановить, а меры пресечения только усиливали беспредел.

— Так не отдашь? — снова спросил Судских.

— У меня свой хозяин, — не стеснялся слухач.

— Смотри, тебе жить, — добродушно сказал Судских и нагнулся к открытой дверце, в потайничке которой приме­тил газовый баллончик. Слухач опередил его.

— Не дури, Судских! — схватил он баллончик. — Совсем заелся?

— Кассету! — процедил негромко Судских.

Со стороны казалось, идет милая беседа, а за приоткры­той дверцей машины пистолета в руках Судских никто бы не увидел. Слухач отдал кассету.

— А я наизусть знаю весь разговор! — с издевкой сказал он. — Может, пристрелишь?

Хлопка выстрела никто и не услышал.

— Змей поганый! — прохрипел слухач, повалившись на сиденье.

— Добро творя рукою, полной зла, — пробормотал он, усаживаясь за руль машины охраны. Своей «Волге» он велел следовать за собой.

У ворот их пропустили беспрепятственно.

«Что это у меня последнее время руки какие-то липкие?» — спрашивал он себя, заведомо зная ответ.

4 — 21

Патриарх настоял на аудиенции и был принят незамедли­тельно в светлое утро Пасхи. Светлым оно выглядело симво­лически, на самом деле небо выжимало из туч морось, которую так и хотелось назвать жирной. Небывалый случай — Пасха без солнышка: у храмов перешептывались, расходясь — роп­тали.

— Видать, приспичило владыке, — сказал президент, не­хотя одеваясь. Хмурому утру он не удивился: жизнь дала трещину, даже на каникулах не дают отдыхать. — Приглашай, — устало и раздраженно сказал он Гуртовому.

Последнее время церковники докучали ему крепко, прось­бы сыпались самые необычные. Суммируя их, президент от­мечал растущий аппетит, какой бывает у щук: осенний жор перед зимней спячкой. Зимой не подают. Но куда более это напоминало средневековье. Церковь богатела, государства хирели и рассыпались; и ладно бы святые отцы клали глаз, а там и лапу на собственность государства, они приохотились давать советы в политике!

Выходя к патриарху, президент знал точно, ради чего тот оставил паству в первопрестольный праздник, и твердо ре­шил дать отпор владыке.

— Христос воскресе! — провозгласил патриарх, разбра­сывая щепотью крестики вокруг себя — так быстро и мелко крестил он воздух президентской обители. Президент сми­ренно приложился к ручке и неожиданно увидел себя со сто­роны, будто в спектакле.

«Воинственный всмятку!» — подмывало ответить, как внучка учила...

Вспомнил он, но желание нахулиганить не оставило его, он и поглядывал на патриарха насмешливо, и, судя по гла­зам старца, озадачивал того отменно.

— С чем пожаловали, владыко? — без долгих отступле­ний спросил президент. Патриарх сам славился прямолиней­

ностью. Оно и лучше: мы рано встретились, мы быстро разой­демся.

— Просить хочу за чадо нерадивое, — уверенно вступил патриарх. — За генерала Шумайло.

— Чего это он стал нерадивым? Очень подвижный, везде успевает, — дал свою вводную президент, сразу расставляя точки над i: — Причастность к торговле наркотиками дока­зана, аморальность доказана, подпольная коммерческая дея­тельность и неуплата налогов доказаны. Генерала Шумайло ждет трибунал, а это не наша с вами епархия.

— Дениса Анатольевича оклеветали. Мы прозевали нача­ло их вражды с генералом Судских и теперь обязаны всту­питься за невинно пострадавшего.