Набат-3

Шагая по галерее на выход из аэровокзала, он при­поминал пояснения Гриши Лаптева на сей счет: «Петь нор­мальный курс поступательного движения. Будь то один человек, государство или общество. Время от времени его «сносит» влево или вправо от курса. Без усилий вернуться на прежний курс невозможно, мешающие факторы — встречный ветер, волнение или лопух у руля. Чтобы не подвергать судно гибели, капитаны парусников в старину выписывали циркуляцию под ветер влево или вправо и, завершив се, возвращались на прежний курс. Это и есть коровий оверштаг». 13 жизни многие-события — точное воспроизведение корабельного пути, когда случаются ме­тания на курсе. При грамотном капитане все обходится вполне сносно, так пояснял Севка, а Гриша Лаптев закла­дывал в объяснение политический смысл: «Когда есть же­лающие помешать движению вперед, тогда в точке выхода из циркуляции на курс стоит дядя с ножичком, а то и группка любителей со всякими разными штучками в ру­ках. Кто ловчее, тот и отрезает ножичком или ножницами эту петлю — и псу под хвост все мытарства, которые при­ходится пережить, совершая разворот на 360 градусов. И тогда этот, с ножичком, становится капитаном».

«Для «Катти Сарк», с се громадной площадью парусов, — как заправский мариман, рассуждая Судских, — поворот овер­штаг дело крайне опасное. Или как гам у нас: «Эх, тройка, птица-тройка!» Какой русский не любит быстрой езды?»

— Игорь Петрович! — окликнули его. Занятый раз­мышлениями, Судских сразу и не сообразил, кто его ок­ликнул. И кто мог встречать его? Случайность?

Двое мужчин подошли с обеих сторон и перекрыли ему дорогу. По вежливым улыбкам, спортивным фигурам и дате под названием газеты он понял: ребята из органов.

— Я вас не знаю, — отступил на шаг Судских.

— Мы знаем вас, — многозначительно подчеркнул один из гэбистов. — Прошу с нами.

Его подвели к черной «Волге», открыли заднюю дверцу.

Господи, как не хотелось ему сгибаться и лезть в этот черный зев! Так много прожитых лет псу под хвост, хоте­лось убежать к чертовой бабушке, броситься вправо или влево, но Судских стеснили с боков, подталкивая заби­раться, оверштаг не получится. Да что ж это такое!

— Куда вы собираетесь везти меня? — спросил Суд- ских, сохраняя спокойствие.

— В клинику, Игорь Петрович, — вежливо объяснили сбоку.- В закрытый диспансер дня душевнобольных.

Такой вот оверштаг.

— Позвольте укольчик...

Бесполезно, бесполезно сопротивляться...

— Куда, куда... — услышат он, проваливаясь в пустоту. — 13 сумасшедший дом, твою мать...