Набат-3

Ночь сулила перерыв до десяти часов утра. Это в на­ших кортесах. И вообшс в нашей Хамландни ни пыла, ни жара не водилось, окромя слякоти. Завечереишая промоз­глость потепления не обещала, и как-то смешались вок­руг очертания и контуры, сместились, скособочилось все, ни дна ни покрышки, ни крепкого уха, ни милого рыла. А от разгула демократии не осталось надежд. Лет десять на­зад игральная колода лежала по мастям. Ныло руководя­щее рыло, не милое, но свое, джокер называется, затем шли тузы, короли, вельможные дамы, валеты и шестерки. Молодки в счет не шли, мэнээсы в расчет не принима­лись. Разгул колоду смешал, молодки заважничали, шес­терки заявили себя избранниками народа, выбились в де­путаты. В пампасах, как прежде, пахло тамарисками, в льяносах — ирисками, а в думских кортесах запахло на­стоящим дерьмом — сушее наказание для народа.

Было шесть вечера. Час мерзавцев и депутатов, что, впрочем, одно и то же. Одни и те же правили новый бал. Черная «Волга» с антеннами и антеннками уперлась в ши­роченную траншею, взрезавшую асфальт, и, как умное жи­вотное, остановилась, тихо переваривая бензин и какие- то свои черноволговскис мысли.

— Приехали, — бесцветно молвил водитель.

— Началось, — недовольно выдавил из себя пассажир.

— Продолжилось, — поправил водитель.

— Поищите объезд, — надавил пассажир.

— Ножками придется, не стану искать, — по-прежне- му без ромашек и лютиков отвечал водитель, указывая в окно. — Вон этот дом, не вас первого привожу сюда. Вдоль траншеи и но мосткам, второй подъезд, первый этаж.

— Ждите, — буркнул пассажир, выбираясь наружу.

— Ну да? розовым лютиком подцветил удивление водитель. — Нам не положено. Диспетчер велел доставить и вернуться.

— А я сказал — ждать!

— Ты, парень, топай, — перешел на ты водитель. — Не из той конторы, чтобы приказывать.

— Распустились! — прошипел пассажир.

— Депутат сраный! — ответил водитель и газанул. — Мерзавец!

Такой вот состоялся разговор, после чего депутат, он же мерзавец Вавакип, еше и с приставкой -оглы, вылез из «Волги» с чекистскими номерами и потопал к указанному дому[3].

Настроение — нуль. С такими дурными приметами при­шлось зачинать нужное дело, не терпяшсе отлагательств. На носу съезд, могут не переизбрать, а надо бы выяснить, чем закончится. Вот Вавакин и отправился к ясновидя­щей вызнать, чем он вдруг пахану-спикеру не угодил, чего гот коситься на него стал.