Набат-3

За что его персоналки лишили? Голосует как велят... Унижение прямо — через диспетчершу машину заказы­вать. Много наездишься? А диспетчерша, Верка фон Ва­сина, всегда норовит машину из чекистского гаража под­сунуть. Ясно почему: чекисты депутатов ненавидят. Л Верке недаром «фон» прибавили — аппаратная б-б-б...

— Сволочи, — сплюнул мерзавец Вавакин, перейдя мостки. Остановился, унимая зло в сердце и дыхалку в груди. В тридцать пять рановато дыханию дыхалкой обер­нуться. Не курит, не пьет. Все от заседаний долбаных: сиди, дорогой оглы, нажимай за нас кнопки, знаешь где какую по заморочкам, вот бумажка, а мы по делам... Куда ж ты, юность ранняя, ушла? Родной райком, пайки, свои девоч­ки, будущее... Вот оно — настоящее. Как еще за депутат­ство зацепился! И от прежнего радостного состояния души остался румянец на щечках и младенческой пухлости ла­дошки, а ранние залысины предательски обнажают неуто­ленные страсти, очки не скрывают внутренней суеты. От­куда ж ей быть, если обман кругом? Вчера ездил по объявлению: «Прекрасная во всех отношениях дама пода­рит шикарную ночь состоятельному господину».

Брала с него по высшей мерке по прейскуранту, а да­вала... Бывшие девчонки из райкома сто очков вперед этой прекрасной во всех отношениях даме дадут и за бесплат­но. Скажешь кому из своих, па смех подымут. Не зря па­хан-спикер предупреждал: «Не мотайтесь за триппером, не ищите приключений на стороне, у вас все свое: каждой секретарше вменено обслуживать депутатов!»

«Сейчас еще попаду не к ясновидящей, а к занюханной тетке, — расстраивал себя мерзавец Вавакин загодя. — Заса­ленная колода карт, морда засаленная, брюхо на коленях...»

Дверь отворил амбал метра под два, одетый в десанту- ру, годов под тридцать и вполне человеческой внешности.

— На сеанс? — спросил он вежливо.

— Да уж так. — вздохнул Вавакин-оглы с придыханием.

— Раздевайтесь, господин, — кивнул амбал на вешал­ку, -- и сюда. — Кивок в сторону кухни.

«В комнаты не приглашают, — оскорбится клиент Вава­кин. Оскорбился больше за го, что в коридоре стену заняли книжные шкафы, а на полках все избранное, избранное: за­нюханная гадалка имеет толк в классике! — Понт».