Набат-3

Накануне освобождения наш взвод послали на даль­нюю делянку штабелевать срубленный лес для весеннего сплава. Сами понимаете, как трудно приходилось в си­бирском плену японцам. Мы дико мерзли, а морозы в тех краях за сорок, мы умирали пачками. В тот день повалил обильный снег, и мы решили вернуться на базу. Я и Ко­гэн заблудились, стали искать убежища, чтобы спрятаться от сильной метели. Когэн заболел. Больше суток он ме­тался в бреду, и я ничем не мог помочь товарищу. Уми­рая, он просил скопировать нерасшифрованный текст с его тела и сберечь его для Японии. Но как? Переписывать нечем, карандашей нам не давали, тогда я топором стал высекать па стене нашего убежища знаки. Окончив рабо­ту, я оставил Когэна в этой пещере и разыскал дорогу к нашему лагерю...

Там нас посчитали погибшими, а на следующий день началось освобождение. О поисках Когэна не было и речи. Нас погрузили в теплушки и повезли в Находку. Я горько плакал всю дорогу...

С тех пор я много раз хотел попасть в Советский Союз, побывал в Иркутске и Красноярске, но получить разре­шение па поиск останков моего товарища не смог. И до сих пор не могу — закрытая, отвечают, зона. Вот и коней моего рассказа с просьбой - помочь мне в розысках. Сын поведал, что Когэн наткнулся на что-то вроде дневника космических пришельцев, которые избрали местом посадки Японские острова. Это не все: текст, который мы с Когэ- ном освоили, гласил о задании кому-то ликвидировать посадочную площадку через 14 по 666 мер, и, перемножив эти цифры, согласно арийскому летосчислению, получа­ется 1998 год от Рождества Христова. Сын подтвердил наши догадки.

Л что известно о книгах из пещеры возле Чэнду? с участием спросил Судских.

— Я наводил справки. Хунхузы Чан Кайши нашли их, а хунвэйбины Мао Цзедуна сожгли, — с горечью сказал Тамура. — Вот и выхолит, в живых осталась только моя наскальная запись. Когэн говорил мне, что свиток тот был из необычной бумаги, удивительно эластичной и проч­ной, но разве остановило это варваров? Видать, в разные времена по-разному понимают культурную революцию. Предки насыщаются культурой, детки очищаются от нее. Мы вырождаемся. И даже если случится землетрясение в Токио, если вообще свершится глобальный катаклизм, я сочту это наказанием Божьим и приму покорно...

Судских было больно смотреть на осунувшегося ста­рика, который буквально полчаса назад сохранял досто­инство властелина. Было больно за Тамуру и за многие варварства, к которым он не имел отношения.