Набат 3

— Только машину от Бехтеренко не ждите. По приказу Барабашкина перекрыты все дороги по плану «Сирена», — сказал Буйнов, протягивая Судских сто рублей.

— Откуда вам это известно? — спросил Судских, машинально протягивая руку за деньгами.

— Игорь Петрович, степашки-барабашки временны, а Россия постоянна. Пусть пока жидовские прихлебал тешатся, играют в свои пакостные игры, тем страшнее будет возмездие. Все виновные давно пронумерованы и никуда не денутся в урочный час.

— Дай Бог, — сквозь зубы промолвил Судских.

Буйнов про себя торжествовал: «Наш Судских!»

Судских намеревался идти прямиком и коттедж, однако ноги увлекли непроизвольно к дыре в заборе под взвихренные раздумья. Ничего удивительного он не видел в своей непреклонной позиции: в любом случае он привык сохранять руки чистыми ради чистой совести. Иначе незачем носить звание человека. Для кого-то это бред, а ему за себя краснеть не приходится.

— Я принес должок, — сказал он, нагнувшись к амбразуре ларька, протягивая туда деньги. — За блок «Винстона» и два «сникерса».

Внутри оставалась прежняя картина: сидела та же девица с накрашенным ртом, и разбитной продавец тешил ее россказнями.

— О, дядя, придется ждать до утра, — заготовленно ответил он. — Был хозяин и снял выручку. Часы забрал, еще и нахлобучку мне устроил понта для. Ясненько? А с вас причитается, — потянулся он за сторублевкой.

Судских убрал деньги.

— Вот что, паренек, — размеренно говорил он, — я твоего хозяина дожидаться не намерен. Вернусь ровно через час — и чтобы часы оказались на месте. Уяснил?

— Какой крутой! — не стушевался продавец. — Крутому надо бы рассчитываться как положено. Я тебе навстречу пошел, а ты понтуешься. Не надо так, нарваться можно.

Девица оказалась прозорливее. Что-то в Судских подсказывало ей небанальное развитие сюжета. Любая женщина примеривается к мужчине с возможности стать подругой. У ларька Судских был случайным гостем, но есть и другой мир, где составляются пары. Опять же — дорогие часы, куртка из кожи отличной выделки, не турецкая дешевка. И держится незнакомец с достоинством, пальцы веером не распускает, не лебезит.

— Кончай, Стас, отдай ему часы, — сказала она, чего не ожидал даже Судских.

— А ты чего возникаешь? — выпучил на нее глаза приятель. — Срань болотная, учит она меня! А ты, дядя, топай, а то совсем ног не унесешь.

Он раньше Судских заприметил «опель», тормознувший рядом с ларьком, и расхрабрился окончательно.

Что за шум. а драки нету? — услышал Судских сзади. Обернулся. Два «быка» делали обычный объезд своих точек. — Шумит гражданин? — вопрос уже к продавцу.

— Разберись, Дыня, с этим лохом. Денег не заплатил, а права качает.

— А ты зачем эту соску опять впустил? — спросил продавца один из «быков». — Дай ей пинка, не бабское дело на разборках находиться.

Девица шустро юркнула в дверь, продавец запер за ней и подошел к самой витрине, уставился нахально через стекло на Судских.

Судских отлично соображал, что за чем сейчас последует. Несправедливости теснились одна на другую, это возмущало его, и он терял время бесконтрольно.

— Сколько должен? неторопливо спросил левый «бык», а Судских ощутил сжатие с обеих сторон.

— Два бутыля «Смирновской», блок «Парламента» и закусок на пару сотен, — не моргнув глазом нагло перечислил продавец. Не моргнул глазом от такой наглости и Судских, но это был еще не конец представления. — А в залог эту «сейку» оставил, — протянул через амбразуру «быкам» дешевую штаклевку.

— Слушай, ты, охремок, через силу выдавил Судских.

— Сами видите, развел руки продавец, но от витрины на всякий случай отдалился.

— Значит, так, дядя, — подвел итог левый «бык». — Либо сейчас ты выкладываешь три штуки новыми, либо поехали с нами.

— Не по пути, — не терял достоинства Судских. — Либо этот наглец извинится и вернет часы…

Искры сыпанули и разные стороны, и чёрная мгла окутала сознание, сквозь которую проглядывался Мастачный со злорадным оскалом физиономии. Резко смердило свалкой.

Мужики, вы не очень его оприходуйте, — состорожничал продавец. — Он что-то про часть говорил, как бы не из чумных баркашей.

— Не кашляй, — огрызнулся названный Дыней, приспосабливаясь ловчее тащить Судских к машине. — Ты ничего не видел, а со́ски твоей чтоб духу здесь не было. Откроет рот — знаешь что будет.

«Опель» качнулся, когда бездыханное тело Судских опустили на заднее сиденье.

— Погнали на лесной арбитраж? — спросил Дыня напарника.

Только к болоту, — подсказал напарник. Поколотим грушу, там и утопим. Слышь, Дыня, а точковой чего-то недоговаривает. Как считаешь?

— А в начет поставим. Соску расспросим опосля, она наведет. Работу искать надо, денежка сама не падает с неба…

2 — 5

Истинно большое событие отмечал Мастачный. Истинно престольный праздник: из зама в независимые начальники и генеральские звезды на плечи. Но главный праздник был в другом— в посрамлении давнего врага Судских. Мастачный ликовал.