Набат 3

Ровно в полдень через день частный самолет стартовал из Шереметьева курсом на Израиль. Таможня даже не вошла в салон опрятного «Лэровикта». Он мотался туда-сюда ежедневно, его хозяина интересовали проблемы куда более существенные, чем вульгарная контрабанда. Собственное здоровье, например.

— Песок, видите ли, ему понадобился из Мертвого моря, — сказал один таможенник.

— Красиво жить не запретишь, — сказал другой без зависти. Чтобы приблизиться к красивой жизни, надо быть послушным. Беречь собственное здоровье, например, не лезть куда не просят.

Напарник Геннадия, приятный тихушник средних лет, дослужил до майора в органах, откуда ушел без сожалений в начале девяностых годов. Его готовили для особых заданий, обучали ивриту, хотя он и близко не имел еврейских родственников.

Когда страну залихорадила перестроечная пора, его знания очень понадобились не органам, а многочисленной братии коммерсантов. Не раздумывая долго, Сергей Сергеевич Студеникин, как звали майора, уволился, с легким сердцем повесил мундир в шкаф, а партбилет положил в шкатулку до лучших времен и новую жизнь начал с частных уроков желающим соприкоснуться с землей обетованной. К середине девяностых желающих связать свою жизнь с государством Израиль поубавилось, поубавились и заработки бывшего майора Студеникина до самой встречи с Геннадием Глебовичем. Чем-то он приглянулся ему. Может быть, за умение уговаривать еврейских коммерсантов добровольно расставаться с некоторыми суммами в обмен на спокойную жизнь в России. А действовал он посредником, вроде бы никогда и в глаза не видывал никаких крокодилов. Поминая тяжкую долю вечно гонимого народа, он уговаривал согласиться на «крышу», возвращался с наличными к хозяину, имея своих пять процентов от сделки. С несговорчивыми беседовал сам Гена Крокодил со товарищи, поэтому Студеникин старался уговорить клиента в одну ходку расстаться с нужной суммой ради спокойствия.

Информация о наглых вымогательствах оседала в милицейских протоколах, в компьютерных данных РУОПа, и все знали, чьих рук дело, но стражи порядка не спешили оборонять пострадавших от вымогательства, ссылаясь на то, что брать преступников надо с поличным, а получать за помощь наличными. На том и разошлись. Фемиде потуже затянули повязку на глазах, стражи порядка и законности ремни на брюках, а честные коммерсанты обзавелись «крышами», повысив на товар цепы.

За перелет в Израиль и обратно Геннадий положил бывшему майору хороший гонорар, и было за что: Студеникин управлялся с клиентами с оружием и без оружия столь же красиво, как с ивритом. Даже слеза, которую он пускал но поводу бедственной участи избранного народа, имела подлинный вкус еврейской соли.

«Если бы не образование, — сделал как-то вывод Крокодил, — был бы мой майор из бывших рядовым вымогателем, знания сделали из него винджеммера».

Итак, частный самолет с пассажирами на борту взлетел из аэропорта Шереметьево-2, достиг Израиля, в аэропорту Бен-Гурион пассажиров встретили и без промедлений повезли в окрестности города Семь Колодцев, где водился кристально чистый песок для медицинских целей.

Открытый армейский джип катился по чистому асфальту трассы с обилием зеленых насаждений по сторонам, и не верилось, что где-то рядом существует пустыня.

— Есть, есть! — уверял водитель. — Любой кибуц — истинный оазис, вам очень понравится. Вы надолго в Израиль? Как получится? Тогда советую осмотреться. Понравится — живите. Я постоянно буду при вас и покажу любое место. Я служил в армии. А вашему товарищу нравится? — спросил водитель, кивая на Геннадия.

Сгуденикин перевел вопрос.

— Нравится, — хмыкнул Крокодил. — Как в России, на каждом шагу евреи.

— Товарищ сказал, — перевел Студеникин, — здесь ему все родное.

— Пусть переселяется, — кивнул водитель удовлетворенно. — Не важно, что не еврей. Главное, чтобы не бедный. Он богатый?

Сгуденикин перевел.

— Скажи ему, если за пару дней не разбогатею на кругленькую сумму, сделаю себе обрезание.

Перевод на иврит:

— Товарищ ответил, что еще немножко разбогатеет и сделает себе обрезание.

— Правильно, — снова удовлетворился водитель. — Без денег обрезаться нечего, своих хватает.

Геннадий перевода не потребовал, занятый своими мыслями и наблюдениями.

— Ты сам с ним беседуй, не отвлекай меня.

— Мой шеф мыслитель, — добросовестно перевел на иврит Сгуденикин. — Любит без посторонних наслаждаться окружающим и прикидывает, где какой бизнес расположить.

— Нужный ход! — серьезно отвечал водитель. — А осмотр достопримечательностей бесплатно!

А Гена Крокодил просчитывал заново свои возможности в чужой стране с правом одного выстрела. В Израиле ему не дадут отстреливать мишени многократно, это не российская беспредельщина. То, что Яша Зельнман драпанул сюда насовсем, проверено. Хотя с такими деньгами можно лететь куда угодно. Он мог выправить себе новые документы, и весь мир перед ним, ищи потом ветра в поле…