Набег

Айша отдернула руку:

— Уйди! — Она завертела головой, сжала кулаки. — Убирайся!

Что-то серое, похожее на клок серого тумана, проплыло за ее спиной. Она резко развернулась, ударилась коленом о дверной выступ, вскрикнула. Из раны на колене потекла кровь. Теплая струйка сбегала по замерзшей коже к щиколотке.

— Помнишь, что сказал Финн? Тьма вышла нз охоту. Тьма поглотит его. Тебе будет больно, — прямо ей в ухо выдохнул холодом колдовской голос.— Люди не смогут защитить тебя от боли. Вернись.

Айшу трясло, то ли от холода, то ли от заползши го внутрь ужаса.

— Нет, — прошептала она.

— Вернись, пока не испытала боли. Ты — наша девочка, в тебе наш род, мы хотим тебе добра.

Не в силах вынести протяжный шепот, болотница принялась шарить ладонью по полу. Она не знала, что ищет, пока ладонь не наткнулась на стары й кувшин для меда. Айша сомкнула пальцы на горлышке, размахнулась, со всей силы швырнула кувшин в серую тень.

— Прочь

Ей в лицо брызнули глиняные осколки, тень съежилась, забилась в угол, пискнула обычной дворе вой мышью. Айша попыталась прихлопнуть мьшь ладонью, но промахнулась, и та улизнула в щель под дверью, напоследок мазнув по руке болотницы тон-ким холодным хвостом. Откинувшись к стене, Айша закрыла глаза.

Лишь теперь она почувствовала, как устала. Боль-ше всего на свете ей хотелось спать.

Айша просидела в заточении день и еще ночь, то по-гружаясь в странную тяжелую дремоту, то ненадолго выныривая из нее. Серая тень не возвращалась и к ут-ру стала казаться лишь обрывком одного из снов. Гла-за понемногу привыкли, в короткие мгновения бодр-ствования Айша могла разглядеть свою темницу. Она оказалась маленькой, совершенно круглой, даже пол был с круглым углублением в середине. Поутру пошел дождь, и сочащаяся из-под двери вода собралась в цен-тре землянки грязной лужей. С потолка и стен свисали остатки каких-то кореньев, от земляных стен пахло сы-ростью и плесенью. Почти всю землянку занимали ста-рые оглобли, на них, будто на телегу, были навалены всякие ненужные вещи — плетеные корзины с рваны-ми дырами, обломки бочки, жердь для сена, две подко-вы, белый от плесени хомут, кувшин с отбитым гор-лышком, кусок старой рыбацкой сети.

Подбив под себя всю эту рухлядь, Айша кое-как уст-роила себе мягкое сиденье, залезла на него, подобрав ноги, и постаралась подумать о чем-нибудь хорошем.

"Ежели человеку худо, он обязательно должен ду-мать о хорошем», — когда-то давно, когда она была еще маленькой и жила в Затони, в большом доме, со-ветовал дед. Дед был из тех, кто умел разгадывать знаки богов. Иногда его советы помогали. Из детства Айша помнила, как бродила с дедом по болотам, ти-хие вечера в теплом доме и быстрые пальцы старой Букарицы, плетущей пряжу в дедовском подполе.

Сорвавшаяся с потолка капля пронзила холодом кожу, прервала теплые воспоминания, перенесла бо-лотницу в самые их глубины. Перед глазами встали скользкие стены огромной ямы, в ушах зазвенели мо-лящие голоса, стоны, рыдания. За нею накатила ти-шина — мертвая, ледяная, страшная. Тьма дотяну-лась до Айши влажными лапами, закутала ее в холод-ный саван...

Дверь распахнулась так внезапно, что болотниц» вскрикнула. Свет хлынул внутрь, вместе с ним в тем-ницу просунулась нечесаная голова Харека.

Судя по оплывшему лицу и красным глазам, ночь Харек провел за веселым гуляньем. Рубаха на нем болталась без пояса, в вороте виднелась багровая из-вилина старого шрама, пересекающего горло берсер-ка. Этот шрам оставила рука Айши в память о преж-нем хевдинге Волка — Белоголовом Орме.

— Выходи. — Харек осклабился, забелел зубами.— Ночь принесла нам милость Асов (Асы — боги (Один, Тор, Ньерд, Бальдр, Хеймдалль, Локи и т. д.).).

Айша вылезла из землянки.

День клонился к полудню, но дождь еще накрапы-вал. Невдалеке темнели круглые крыши странно мол-чаливых домов усадьбы. Переминались под навесом лошади, устало мычала недоенная корова.

Айша поежилась. Желтоглазый засмеялся.

— Ступай к Кьятви. Он ждет тебя за южными во-ротами.

На прощание он махнул болотнице рукой, перебе-жал двор и скрылся за большой избой. Проводив его взглядом, Айша направилась к южным воротам.

Стражи на вышке у ворот не оказалось, Кьятви одиноко стоял на дороге. На нем была длинная шуба из лисьего меха. Мех намок, обвис некрасивыми клочьями. С подола на ноги старика стекала вода. Кьятви опирался на меч, горбил плечи. Когда болот-ница подошла, он покосился на ее осунувшееся ли-цо, сказал:

— Это был трудный день. Мы все устали. Надо ид-ти к драккару.

Айша не спорила и старалась не смотреть по сто-ронам. Ее настораживала тишина, повисшая над еще вчера таким шумным двором. И безлюдье...

Уставившись в землю перед собой, болотница по-брела прочь из усадьбы. Она чуяла беду, но боялась спрашивать о ней, как будто расспросы могли сделать все еще хуже. Рядом с ней, тяжело подволакивая но-ги, топал старый урманин, тяжело дышал.

— Впервые после потери драккара Харек пока-зался мне довольным, — тихо, только для того чтобы спугнуть давящее на плечи молчание, сказала Айша.