Набег язычества на рубеже веков

Приюти меня, речь, приручи.
Поручи, припиная дорогу,
выговаривать горечь по слогу,
чтобы были слова горячи.

В самом сердце степи, в месте сечи,

где дорога ногой в галифе
запускает, как мячик картечи,
одинокий мотор УКВ

на орбиту такого молчанья,

на такую далекую смерть,
что на сердце степи мирозданья
боль орлиным курганам терпеть.

По согласным, по полузвукам

собираю слова в маршрут.
К горизонту с незримым плугом
через поле меня ведут

беспокойная зависть вотчин,

бесприютный полет равнин.
Травяные ветра пророчат,
то ли отчество произносят,
выгибают земные оси,
в птичье небо вгоняют клин.

2. Винница

Винница.
Узница.
Какая разница
на какой улице по лицу слеза.
Во дворе детвора – вороти со двора.
Умница,
без вины странница,
улыбается, локтем прикрыв глаза.

Винница.

Кляузница.
Разлучница.
Юность отцовскую
с детством сыновьим встретила.
Ветер вспугнул сирень —
птицей рванулась тень.
Главная улица всеми трамваями медлила.
Городом правила гром приносящая лучница.

3.

Когда ты будешь жить в многоэтажном доме
на первом этаже вдоль узкой мостовой,
расхлябанный январь в крещенье, на изломе,
в созвездьях дат и цифр пропишет адрес твой.

К нему от октября почти что треть столетья.

Стою, преображен, у снежного крыльца.
В распахнутом миру тревожно спят созвездья.
Во сне плывет апрель к началу от конца.

Апрельская война, ташкентские невзгоды,

где вы теперь? Кто я, уйгурская родня?
Поземкой по Днепру снег водит хороводы
в то время, как журчит из детства Сырдарья.

Из киевских пещер подземка вылетает,

поспешно тормозит и щурится на свет.
Мгновенье тишины товарняки взрывают.
Зевает проводник, закутываясь в плед.

Всю Шепетовку ночь окутала стеженой

фокстротом поездов железной немотой.
Прабабушка читает напряженно
немецкий стих. Внук ждет отца.
Стеной

уходит зимний лес за перевалы.

Провалы детской памяти тревожны:
там красная машинка побывала;
там, в госпитале, смерть, как жизнь, возможна;

там не кричи – от крика в красный бубен

ударит полоумный надзиратель;
там нет родных. Закусывая губы,
ты существуешь призраком в палате.

Ты – в середине января и века

заложником грядущего отцовства,
где будет море, озеро и остров,
где внукам перейдет библиотека.

4.