Набережная (ЛП)

Не в силах справиться и с этим, она повернулась к нему лицом и переместилась на бок.

— Мне очень жаль, — прошептала она. — Я хочу научиться — мне просто тяжело.

Жесткие морщины на его лице разгладились, когда Малфой наклонился ближе.

— Я знаю, что ты… ты все равно близка. Жаль, что ты этого не видишь. Я знаю, что ты доберешься туда, мы можем попробовать еще раз в следующий раз…

— Надо бороться, — повторила она прерывистым шепотом, и непрошеная слеза потекла из ее глаза, когда она посмотрела на него.

Его взгляд сместился, что-то похожее на боль скрывалось за серыми глазами.

— Я тоже борюсь, — покачав головой, он отвернулся. — Я все время твержу себе, что ты уезжаешь, но от этого мне не становится легче.

Что-то мягкое и сдавленное вырвалось из ее горла, когда она посмотрела на ослепительно яркое солнце, белые пятна задрожали на ее веках.

— Я пойму, если ты захочешь все закончить.

Даже когда она произносила эти слова, что-то глубоко внутри нее дрогнуло при мысли, что он мог согласиться. Но было нечестно просить его остаться, когда впереди их ждал только хаос.

Аппарация и портключи облегчали задачу для их встреч, но, учитывая, что он отказывался совершать что-либо магическое, видеться друг с другом с какой бы то ни было регулярностью было бы невероятно хлопотно. Особенно когда она начнет работать в полный рабочий день, а он посменно работает на карнавале…

— Я не хочу заканчивать, — сказал он, его грубый тон прервал поток ее мыслей. — Если это не очевидно, ты мне нравишься.

— Ты мне тоже нравишься, — прошептала она.

— И, — сказал он, глядя на нее из-под нахмуренных бровей, — я хочу продолжить все это.

— Даже если мы будем на другом конце света? — спросила она, и в ее словах сквозило постыдное отчаяние, когда она смотрела на него.

— Даже если и так, — сказал он, прижимаясь к ее доске, чтобы поцеловать ее в губы. Откинувшись назад и скрестив руки на краю, он покачал головой, искоса глядя на нее. — Ты стоишь таких усилий, Грейнджер, или ты этого не понимаешь?

Ее сердце могло разорваться надвое в любой момент, и это могло бы все облегчить.

— Тогда, я полагаю, — фыркнула она, ее слова были кроткими и измученными, — я должна заняться серфингом.

Печальный, отчаянный намек на улыбку тронул его губы, когда он опустил руку на ее плечо, сжимая его.

— В следующий раз, когда будем полны сил. Я тоже устал. Давай возвращаться.

Опустив лицо на доску, Гермиона сказала:

— Было бы неплохо.

***

В течение следующей недели каждое действие, каждая улыбка, каждый смешок Гермионе приходилось буквально выдавливать из себя. Она проводила с Малфоем почти каждый свободный день, видясь до или после работы, встречаясь в перерывах.

Накануне она с трудом удержалась на высокой волне, и захватывающая дух гордая улыбка на его лице чуть не вызвала слезы на ее глазах, когда он притянул ее в свои объятия в океане.

И глубокой ночью, когда он погрузился в нее, его лицо было спрятано в изгибе ее шеи, а ее руки прижаты к твердым мышцам его спины, глубоко внутри нее пробудилось чувство.

Гермиона знала без тени сомнения, что она не готова покончить со всем этим.

Но у нее не было другого выхода…

Не за такое короткое время.

И даже если бы у нее все получилось, если бы он ушел, он…

Она уезжала через несколько недель, и если бы она чувствовала к нему то же самое… Гермиона не была уверена, что у нее хватит сил уйти.

Но если она не вернется домой, то просто сбежит. Она не сможет реализовать свой потенциал в магическом мире, и ее Тритоны превратятся в бесполезную вещь. Она не могла долго работать в сувенирном магазине на пирсе, не сходя с ума, а без маггловского образования и соответствующего опыта было так мало возможностей.

Несмотря на это, она постоянно ворочалась, пытаясь заснуть в его объятиях, ночь за ночью.

Когда он пошевелился во сне, серые глаза сонно моргнули и открылись, в его взгляде было и понимание, и что-то смущающее ее.

Жизнь стала казаться такой легкой и свободной рядом с ним, и Гермиона не поняла, как это случилось. Прошло не так уж много времени с тех пор, как она наткнулась на него на набережной, но были моменты, которые она не могла понять.

Даже когда они ничего не делали, даже когда она была расстроена и раздражена на работе — ему удавалось заставить ее улыбнуться. Он стал ее другом, товарищем, парнем.

Но что-то еще сквозило по ночам в его объятиях. Что-то нерешительное и предвкушающее, и что-то такое, чего она не могла понять.

Малфой уже не был тем мальчиком, которого она знала со школьной скамьи — и Гермиона начинала подозревать, что и она сама уже не та девочка.

***

— Поехали куда-нибудь, — объявил он, крепко обнимая ее за плечи, пока они смотрели какой-то бесцельный, запутанный маггловский ситком по телевизору, не особо обращая на него внимания.

У него имелась своя квартира — Гермиона была там дважды, но ненадолго, но большую часть времени с тех пор, как уехали Тео и Дафна, он проводил в доме Лизы.

— Что значит «куда-нибудь»? — спросила она, с ужасом глядя на него. — В поездку?

— Да, в поездку, — пробормотал он. — Прежде чем ты уйдешь.