Наблюдатель

– Это просто мой способ расслабиться. У меня, знаешь, куча проблем. Район у меня опасный, приходится держаться ровно, чтобы домой целым дойти. Мать сейчас на рехабе, приходится постоянно к ней приезжать, а она там совсем с катушек съехала, только нервы себе трачу. Это она, кстати, мне дала в детстве первую затяжку. Спасибо, что не иглу, да? – он улыбнулся. – Так что расслабляться мне не мешает. Но когда я вернусь домой, эта дурь мне больше не понадобится. Я буду слишком занят, выбираясь из задницы, в которой оказался еще до рождения.

Все это Приходько говорил с улыбкой, присущей самоуверенным, но зачастую очень безрассудным людям. Дмитрий относился к нему слегка снисходительно. Он слушал все, что говорил его новый знакомый, но без особого интереса, однако Приходько либо этого не замечал, либо ему попросту было все равно. Его голова была забита думами о будущем, отчего он, к величайшему прискорбию, совершенно не заботился о настоящем.

– Затягивайся.

Николай передал плотно скрученный косяк Дмитрию.

До этого Троицкий никогда не пробовал чего-либо тяжелее обычной сигареты, и это достаточно ироничный факт – что впервые ему довелось это попробовать в российской армии.

Он втянул дым и зажмурился. Приходько забрал у него косяк, тоже затянулся, напряг, казалось, каждую мышцу на лице, выпустил дым и снова передал эстафету.

– Ну как? – спросил он.

– Пока ничего, – сказал Дмитрий, а через секунду улыбнулся и издал смешок.

– Понятно, – оскалился Приходько.

Так они курили в течение десяти минут, после чего – расслабленные и погруженные в свои ощущения – откинулись назад, на тряпки, лежавшие у стены. Николай открыл пачку чипсов и положил перед ними.

– Попробуй-ка. Ты такого никогда не пробовал!

– Это же обычные чипсы.

– Зато ты сейчас не обычный.

Дмитрий взял одну небольшую чипсину и закинул ее к себе в рот. Никогда еще он не был настолько сосредоточенным на том, что было у него на языке. Чипсы медленно таяли, и все естество Троицкого фактически сгустилось вокруг рецепторов языка, жадно улавливающих давно знакомый, но воспринимаемый совершенно по-новому вкус.

– То еще дерьмо, – прокомментировал Николай травку. – Забористое. Но дерьмо. Лучше бы тебе больше таким не баловаться… Я знаю, я сам этим слишком уж увлекся. Но я в заднице, так что дерьмо в моей жизни по определению должно быть… Но я выберусь, братан. Если только есть Бог. А ты сам как, верующий?

Дмитрий ему не ответил. Он слушал его в пол уха, но отвечать совершенно не хотел.

Вскоре что-то не поддающееся логике трезвого человека насмешило Приходько, и его смех тут же подхватил Дмитрий, но просмеялись они недолго, уже через несколько минут затихнув, они упали в полуобморочное состояние наслаждения ослабевшей от травки работой мозга. Приходько сгреб лежавшие рядом вонючие тряпки к себе и стал обнимать их, словно это были самые дорогие в его жизни вещи.

– Я путешествовать, – изрек он тихо.

Он представлял себе деньги, как он обнимает их, как разбрасывает их вокруг. Как покупает себе билет на самолет и улетает из России в какую-нибудь более подходящую его темпераменту страну, знакомится там с красивой латиночкой, мулаточкой или африканочкой и с ней путешествует по миру.

Троицкий же не думал ни о чем. Он смотрел куда-то вверх и был сосредоточен на образах, создаваемых его подсознанием.

Через несколько минут он услышал шаги, но никак не среагировал. Вдруг открылась дверь, и на пороге показалось озадаченное лицо срочника.

– Черт! – пораженно выдохнул он. – Что вы здесь устроили?!

– Черт… – повторил за ним Троицкий тихим голосом, с прищуром глядя куда-то в сторону.

Где-то глубоко внутри он вздрогнул и был в ужасе, что его поймали, но на самом деле остался лежать.

– Эм-м… Я…

Срочник вообще не был уверен в том, как ему нужно было себя вести в такой ситуации, но Приходько тут же снизил градус обстановки одной единственной фразой:

– Ты будешь? – сказал он, поворачиваясь к тому.

– Что?.. – не сразу понял смысл сказанных Николаем слов срочник. – Буду?.. А что, есть?

– Конечно, – глупо улыбнулся Приходько, доставая из кармана еще один плотно забитый косячок.

– Ну… Буду, – кивнул тот. – Только вот… Троицкий, ты?

– Я, – подтвердил Дмитрий тихо.

– Тебя Волков вызывал. Тебя уже пара человек разыскивает, и я бы не заставлял его ждать еще больше, у него в заду шило.

– Вот… Твою мать! – спохватился Троицкий.

Его рассудок немного отрезвел от этих слов, и он поднялся и побрел в сторону актового зала.

– Его ведь точно поймают, – сочувственно произнес срочник. – У него глаза стеклянные.

Он сел рядом с Приходько, и они стали раскуривать косяк, для Николая ставший вторым подряд.