Наблюдатель

Прибыл Билл Хаггерти; Вейгерт вместе с ним и Джулианом отошел от полицейских и слушал, как они обсуждали ситуацию. Джулиан напирал на сотрудничество, Хаггерти – на юридические моменты. Затем, под пристальным контролем адвоката, Вейгерт ответил на вопросы агентов ФБР. Он объяснил им, как, согласно физической теории, возникает «именно то, что мы здесь видим», а Джулиан перевел его физические премудрости в ненаучные метафоры. Кэролайн и Тревор ответили на медицинские вопросы. И все это время Вейгерт пребывал в оцепенении, а ужас неудержимым цунами захлестывал берега его маленького, укрытого от мирских невзгод островка физики. Чудовищная, тошнотворная волна, накатывающая на его остров, чтобы утопить его обитателя. Чтобы утопить все.

Следователи находились здесь уже долго. Целую вечность.

Пребывание здесь следователей вообще не заняло времени.

Субъективное время, объективное время… но объективного времени нет и никогда не было, есть лишь темная волна, бесконечно надвигающаяся на него…

– Итак, вы утверждаете, – сказала агент Каплоу, – что этот «имплантат» позволяет человеку попасть в альтернативную вселенную и безнаказанно убивать там реальных людей? – Очевидно, она не поверила ни единому слову из того, что сказал Джулиан или Вейгерт, но ужасная фраза эхом отдавалась в голове Вейгерта.

Безнаказанное убийство реальных людей… безнаказанное убийство…

У него кружилась голова. Его тошнило. Волна, волна, волн…

Вдруг Роуз взяла его под локоть и поддержала. Только, конечно, это была не Роуз, а Кэролайн.

– Джордж, вам необходимо прилечь. Агенты, вы что, не видите, – ее голос был полон гнева, – что доктору Вейгерту плохо?! Какие еще ответы вы хотите от него получить?

Они не хотели от него ответов. Они не хотели лезть в физику, они лишь хотели измерить ужас, который был неизмерим, поскольку был бесконечен.

– На остальные медицинские вопросы вам ответит доктор Абруццо, – сказала Кэролайн и повела Вейгерта из зала заседаний, через дежурную комнату службы безопасности в вестибюль. Так она что-то сказала – он не понял ни слова – и повела Вейгерта к больничному крылу.

– Нет, нет… я не… нет… – Вейгерт рванулся в сторону и сразу оказался у себя в комнате, совершенно не помня, как дошел туда. Он сидел за письменным столом, Кэролайн обнимала его за плечи, а цунами ударялось о берег, разбивалось и захлестывало его.

Это сделал он. Его знания о том, как на самом деле устроена вселенная. А теперь живые мужчины, женщины и дети – Боже всевидящий, дети – расстреляны, истекают кровью и кричат от боли даже после того, как убийца покинул ту ветвь вселенной, которую создал его извращенный разум. Убийца, который мог возвращаться туда снова и снова, настолько часто, насколько его будут подключать к программам, украденным Беном Кларби.

Безнаказанное убийство…

Роуз, помоги мне…

Но ответа не было. Его разум не мог воплотить Роуз, которая сосуществовала бы с этим отвратительным ужасом.

Который он сделал возможным.

Он обеими руками обнял Кэролайн за талию и повис на ней, как на спасательном плоту.

– Джордж, в этом нет вашей вины, – сказала она.

– Есть! Еще как есть! – Он выпустил Кэролайн и, внезапно исполнившись гнева, встал и повернулся к ней. – Это наша вина! Разве не так? Это мы сделали: Сэм, Джулиан и я. И мы не предвидели, к чему это может привести, как можно это использовать! – Он немного помолчал и чуть слышно добавил: – Оппенгеймер.

– Нет, – последовал быстрый ответ Тревора. И когда он успел появиться?

Вейгерт, повысив голос, произнес слова из «Бхагавад-гиты», которые некогда процитировал Оппенгеймер:

– «Я становлюсь смертью, сокрушительницей миров».

– Джордж, сядьте, пожалуйста, – сказала Кэролайн. – Ладно, не хотите – как хотите. Но давайте рассуждать логически. Вы вели научные исследования, стремясь постичь истину. Я точно знаю, что вы, несмотря ни на что, не сомневаетесь в научном обосновании своей теории.

– Естественно, я не сомневаюсь в науке! Истина существует! Но вы же видите, во что мы ее превратили!

– Но посмотрите, что еще мы делаем с ее помощью, – продолжала Кэролайн. – Вы снова увидели вашу Роуз. Моя сестра увидит своего умершего ребенка. Вы уже принесли нескольким людям надежду и душевный покой, а сколько еще их получит?

Вейгерт уставился на нее. Гнев не оставил места параличу. Вдруг сердце тяжело заколотилось в груди и стало невозможно дышать. Лицо обильно покрылось потом. Он вяло зашевелил руками, как будто пытался ухватить пальцами воздух и запихнуть его в легкие.

Он не мог дышать, не мог дышать…

– У него сильнейшая паническая атака, – сказала где-то вдалеке Каро, но это уже ничего не значило, поскольку в комнате не осталось воздуха. Прошло какое-то время, или времени вовсе не прошло, и его руку слегка кольнуло, будто иглой.

* * *

Очнувшись, он обнаружил, что все же оказался в больничном крыле. Он лежал на кровати, Кэролайн сидела рядом и с хмурым видом изучала что-то на экране планшета.

Она сразу же отложила планшет и взяла Вейгерта за запястье.