Наблюдатель

Ракета ударила точно в арку и взорвалась. Каро, уже бежавшую к Тревору, ослепил густой дым, сквозь который летели какие-то обломки, она слышала только треск дерева, звон бьющихся стекол и чьи-то крики. Взрывная волна сбила ее с ног, что-то с силой ударило ее в нижнюю часть туловища. Она закричала от боли, но не остановилась и, переступая вслепую через возникшие на пути обломки, пробиралась к Тревору. Пусть это кричит он, только бы он был жив…

Когда она добралась до него, он уже умер.

Тут же появились другие люди, другие люди… кто? что они делали? Это не имело значения. Искалеченное тело Тревора лежало в луже крови и вина, среди металлических обломков и осколков стекла. Каро опустилась наземь рядом с ним; она знала, что ужасные звуки, заполнявшие все вокруг, исходят от нее. Чьи-то руки подняли ее, потащили в безопасное место. Зачем? Никаких безопасных мест не существует. Существует только Тревор, лежащий мертвым под быстро темнеющим небом, и краски мира стремительно гаснут. Угасли.

– Она тоже ранена, – сказал кто-то, и в этих словах не было никакого смысла. Конечно, она ранена. Она разбита на куски, разорвана в клочья. Тревор умер.

– …ракета…

– Уйдите с открытого места!

– …точно в голову…

– …не куда-нибудь, а…

Слова… пустые слова… слишком много слов. Прикосновение еще чьих-то рук.

– Ссадины и рваные раны, – сказал кто-то. – У нее волосы в крови.

Она под навесом. Ее то ли увели, то ли уволокли от Тревора.

– Оставьте меня! – Она вырвалась и бегом вернулась к телу Тревора. Пощупала пульс, попыталась начать закрытый массаж сердца.

– Кэролайн, – ласково сказал кто-то, и ее подняли неожиданно сильные руки Джорджа. Где-то продолжала выть сирена. – Пойдемте, дорогая.

– Я должна помочь ему!

– Увы, это невозможно. Кэролайн, пойдемте со мною.

Она не послушалась, но прильнула к груди Джорджа, нового отца, которого обрела слишком поздно, и разрыдалась. Сильно пахло вином и дымом. Джордж деликатно повел ее прочь от Тревора, и на сей раз она подчинилась. Двор был полон людей. Она где-то сидела, сидела на стуле («мне, наверно, понравилась бы мебель в стиле Людовика Четырнадцатого»), а потом ее пытались уложить, и она отбивалась, поэтому ее усадили в другое кресло, большое и оранжевое, и Ральф… нет, не Ральф, новый хирург, ее имя исчезло из памяти, осматривала голову Каро, осторожно разбирая волосы нежными пальцами, и мир стал острым, ясным и ужасным, как бритвы, спрятанные в сладких яблоках.

Она оттолкнула врача:

– Я не ранена! Джулиан! Где Джулиан? Мне немедленно нужен Джулиан!

– Я здесь, Каро.

Внезапно над нею нависло его лицо. Джулиан, который спас ей жизнь, круто изменил ее и манипулировал ее жизнью, который дал ей Тревора. Ей пришлось торговаться с Джулианом. Торговаться – вот чему она точно научилась здесь, в этом проекте, и только торг вернет ее к Тревору.

Она заставила себя говорить четко и холодно:

– Я хочу получить имплант. Сейчас же. Сию минуту.

Никто ей не ответил. Молчание тянулось и тянулось, тянулось до конца времени, которое никогда не кончится, потому что не существует.

– Вы меня слышите? Я требую немедленно поставить мне имплант. Я не так уж серьезно ранена и пребываю в здравом уме. Приступайте. – И, обращаясь к новому хирургу: – Умывайтесь. Вызовите Молли.

– Каро, – заговорил в конце концов Джулиан. – Мы поговорим об этом немного позже. А сейчас вся база…

– Немедленно! – отрезала Каро, начала вставать с оранжевого кресла, и тут ее пронзила боль.

Боль в животе. Мучительная. («По шкале от одного до десяти, где один – отсутствие боли, а десять…») Двенадцать! Пятнадцать! Она едва смогла выговорить:

– Селезенка… субкапсулярное кровотечение… Установите имплант!

И все потемнело.

* * *

Она очнулась и услышала, как кто-то сказал: «Дайте ей еще!» Чего – еще? Боль душила ее. Тут же на лицо опустилась маска, но прежде чем снова погрузиться в беспамятство, она успела заметить знакомую лампу. Она находилась в операционной и…

* * *

Каро открыла глаза. Белый… белый потолок. Она попыталась сесть, но не смогла. Было больно, но эта боль была далеко не та, что прежде. Так, всего четвероюродная сестра. Повернуть голову она тоже не смогла. Кто-то прикоснулся к ее руке. Перед нею появилось лицо Молли.

– Каро?

– Где… что…

– Я могу сказать, но ты все равно ничего не помнишь.

Молли ошибалась. Каро вспомнила все. Память лавиной обрушилась на нее, и ее глаза широко раскрылись.

– Тревор…

– Его нет. И ты знаешь, что его нет. Но ты здесь, в интенсивной терапии. Отдыхай.

– Имплант… – выдохнула Каро.

* * *

На третий раз она очнулась уже по-настоящему. Рядом с кроватью сидела Эллен и смотрела на экран телефона. Как только Каро открыла глаза, Эллен выронила телефон и схватила ее за руку:

– Сестренка! Как ты?

Каро даже не подумала отвечать на вопрос.

– Где Джулиан? – спросила она.

– Сейчас позову.

Эллен исчезла, и ее место заняла Камилла.

– Мне нужен имплант, – сказала Каро.