Наблюдатель

– Сэм, – сказал Джулиан.

– Что?!

А потом все сразу оживились, и Джулиан начал рассказывать, с каждым словом становясь все больше похожим на себя обычного.

– Мы не стали говорить вам, потому что Сэм считал, что вы не одобрите добавление еще одного элемента к эксперименту. Или приметесь разрабатывать новую теорию. Или… еще что-нибудь. Знали только мы с Эйденом, и если бы ничего не случилось, эксперимент так и остался бы в тайне. Но мы с Сэмом…

– Какой эксперимент? Расскажите немедленно!

– Я и рассказываю. Мы с Сэмом добавили на его чип дополнительный код. Во время своего сеанса он создал вселенную, в которой уже существовали технологии, более продвинутые, чем наши. Конечно, не в подробностях – не мог же он создать то, чего не знал. Только общие очертания. С остальным пришлось подождать до тех пор, пока он не обосновался там насовсем.

Насовсем.

Джулиан продолжал:

– Сэм рассчитывал, что при условии, если его сознанию удастся создать новую вселенную, он после смерти здесь займется там физикой, чтобы научиться манипулировать частицами в облаке суперпозиционных возможностей. В результате его сознание создало бы обе вселенные. Он хотел посмотреть, возможно ли манипулировать пикселями из суперпозиционных возможностей оттуда сюда и…

– Стоп! – прервал его Вейгерт более резким тоном, чем ему хотелось бы. – Нет никаких «здесь» и «там».

– Это я знаю, – ответил Джулиан, – и лишь максимально упрощаю, чтобы покороче рассказать, что он делал. Ему удалось. Не знаю как – высокая физика мне не по зубам, – но сейчас пришел сигнал, который он, как мы договаривались, должен был прислать, если задуманное у него получится. Это азбука Морзе, Джордж, две точки и три точки. I и S – «я Сэм»[19]. Он жив, он находится там и работает.

Кэролайн издала какой-то сдавленный невнятный звук.

Вейгерт глядел, не отрываясь, на пять точек. Комната вдруг завертелась, остановилась, закачалась… Да правда ли это? Вдруг ему пришло на память, что он не раз заставал Джулиана и Эйдена, когда они что-то обсуждали, сидя у компьютера, и резко умолкали, стоило ему войти. Всякий раз Вейгерт чувствовал, что кибернетики заняты чем-то таким, о чем не хотят говорить ему.

Сэм обладал блестящим умом… но он не был физиком. В той ветви вселенной должен быть кто-то, работавший с ним над созданием этого послания, способный сделать то, что сам Вейгерт не считал возможным. Какой-нибудь молодой физик, еще не привязанный к устоявшемуся образу мыслей…

Послание из одной вселенной в другую…

И тут Вейгерт понял, и мысль эта была ясной и хрупкой, как тонкий хрусталь, что посвятит остаток жизни попыткам совместить то, что сделал Сэм, со своими собственными достижениями. Но начнет не с этой минуты. Сначала надо было сделать кое-что еще.

«Сэм рассчитывал, что его сознанию удастся создать новую вселенную, – сказал Джулиан. – Конечно, не в подробностях – не мог же он создать то, чего не знал. Только общие очертания. И подождать до тех пор, пока он не обосновался там насовсем». Так, слово в слово, сейчас говорил Джулиан. Но чтобы сделать это, Сэм должен был умереть во время сеанса, пока его чип «с дополнительным кодом» был активирован.

Но Джулиан клялся Вейгерту, что Сэм умер после завершения сеанса.

– Джулиан, – сказал Вейгерт стальным голосом, – вы дали Сэму какой-то яд, который должен был убить его во время сеанса?

– Нет, – сказал Джулиан и продолжил после паузы (видно было, что ему приходилось чуть ли не клещами вытаскивать из себя каждое слово): – Он сам сделал себе укол.

– Но вы добыли для него яд. Вы помогли ему.

Кэролайн чуть слышно выдохнула. Джулиан молчал, явно опасаясь сказать что-то такое, что можно было бы инкриминировать ему. Но Вейгерт прочел правду в его глазах.

– Это была идея доктора Уоткинса, – робко произнес Эйден.

– Да, – сказал Вейгерт, поражаясь собственному спокойствию. – В это я верю.

– Он знал, что все равно скоро умрет, – добавил Эйден, – хотел…

– Стоп! – перебил его Джулиан, крепко взяв молодого человека за руку. – Не болтай лишнего.

– Не беспокойтесь, Джулиан, – сказал Вейгерт. – Я не сомневаюсь в том, что это сделал Сэм, и никогда не скажу никому ничего другого. Сэм, определенно, не одобрил бы, поступи я иначе. И если я заговорю, вас могут обвинить в содействии самоубийству, а это преступление.

Джулиан некоторое время пристально вглядывался в лицо Вейгерта, потом кивнул.

– Мы вас недооценили.

Вейгерту было совершенно все равно, как оценивает его Джулиан. Он отвернулся и снова посмотрел на пять точек.

– Каро? – произнес Джулиан.

– Вы же знаете, что я не могу доказать даже того, был ли сделан такой укол.

– А хотели бы?

Они уставились друг на друга, как дуэлянты. Кэролайн медленно произнесла:

– Нет. Не хотела бы. Это не принесло бы никакой пользы. Мой двоюродный дед мертв. Теперь я искренне верю, что он сам сделал свой выбор. Он отнюдь не первый экспериментатор, рискнувший собственной жизнью ради научного открытия. И, Бог свидетель, проекту меньше всего нужно одно обвинение в убийстве.

– Раньше вы так не считали, – сказал Джулиан.