Наблюдатель

– Какие же вы все подонки… – прошептала Каро. – Вы, мой дед и Вейгерт…

– Джордж? Ну, не надо. Джордж ни сном ни духом не ведает обо всем этом. Только мы с Сэмом. Пообещайте прооперировать Сэма немедленно или хотя бы как можно скорее – в обмен на благополучие Эллен и Кайлы.

Эллен. Кайла…

Неумолимое лицо Джулиана.

– Я хочу, – сказала она, – чтобы все деньги для обеспечения их жизни на год были авансом переведены на условный депозит без возможности отзыва, если со мной что-нибудь случится или проект закроется.

– Идет. Билл Хаггерти подготовит все бумаги.

– Сначала я поставлю имплант Джорджу и лишь потом – Уоткинсу. В ближайшую неделю мой дед не умрет.

– Договорились. Сначала Джордж.

Каро была измотана физически и эмоционально. Джулиан, как всегда чувствительный к настроению других (хотя причиной этого были корыстные соображения, а не душевная доброта), поднял было руку, чтобы прикоснуться к Каро, но, заметив, как она приготовилась отшатнуться, лишь смягчил тон.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы облегчить вам жизнь. Завтра я куплю билеты для вас и Кайлы, а сам останусь здесь, закрою дом, сдам вещи Эллен на хранение и подготовлю ее переезд на Большой Кайман. Вам нужно будет подписать кое-какие бумаги, но если электронной подписи окажется недостаточно, курьер доставит их вам.

– И вы уже знаете, кто владеет этим домом, размер задолженности по арендной плате, условия расторжения договора?

– Да, – просто сказал Джулиан. – Любому, даже самому бестолковому шпиону ничего не стоит разузнать все о вас и вашем окружении.

– Да, это не то что спрятать научные материалы от Бена Кларби, – ответила она и тут же пожалела о своей язвительности.

– Вам остается подготовить Кайлу, – сказал Джулиан, будто не слышал ее слов.

– У Айвэна не обнаружилось никаких осложнений?

Джулиан улыбнулся:

– Вы и сейчас остаетесь хирургом. Нет, никаких осложнений.

– А Кларби не нашли?

– Нет. И сомневаюсь, что найдем. Каро, еще одно: Барбара, Молли, Тревор и Джордж рвались поехать сюда со мною. Я не согласился на это…

– Еще бы вы согласились, – сказала она. – Мефистофелю вовсе не нужны свидетели его договора с Фаустом.

– …но я хочу, чтобы вы знали: они стремились помочь вам. У вас есть друзья на Кайман-Браке, добрые друзья, которые беспокоятся о вас. Вот и все. – Он повернулся и открыл дверь.

«Друзья, которые беспокоятся о вас». Что это – искренняя попытка Джулиана поддержать ее или очередное орудие манипулирования ею, чтобы заставить ее сделать то, что он считает важным для проекта? Может быть, он и сам не знает.

Она вошла в комнату Кайлы, чтобы подготовить девятилетнюю девочку, только что лишившуюся сестры и надолго утратившую мать, к расставанию со всем остальным, что было в ее коротенькой жизни.

И как, спрашивается, это сделать? О таком детских книжек точно еще никто не писал.

* * *

Вскоре после того, как Кайла уснула, в дверь позвонили. Миссис Фостер принесла урну с прахом Анжелики. Каро понятия не имела, как с нею поступить, и попросила миссис Фостер пока оставить ее у себя, потому что они с Кайлой уже завтра уедут и дом сдадут кому-то другому. На это миссис Фостер ответила со своим мягким простонародным выговором:

– Вы, дорогуша, главное, позаботьтесь о себе и этой малышке.

– Непременно. Спасибо вам за все. Я не смогла бы организовать… Спасибо.

Оставшись в одиночестве, Каро села к шаткому столику и допила оставшееся вино. Может быть, оно поможет уснуть. Может быть, оно преградит путь воспоминанию о похоронах, которое вновь и вновь всплывает в ее памяти. Не о сегодняшнем прощании с Анжеликой, а о похоронах брата Каро.

Шесть лет назад на похоронах Итана не было доброй миссис Фостер. Там не было вообще никого из добросердечных, сострадательных, понимающих взрослых, на которых можно было бы опереться. Только ее родители, и мать кричала на Каро и Эллен после того, как они с отцом остались наедине с показушно роскошным гробом, девятнадцатью огромными цветочными композициями, наполняющими воздух приторно-сладким ароматом, отпечатанными программками, оставленными на сиденьях позолоченных стульев, и музыкантами, которые упаковывали свои скрипки и флейты и делали вид, будто не замечают, как потерпевшая утрату семья окончательно рушится в бездну жестокости и ненависти.

Каро не желала вспоминать похороны Итана.

Она не могла их не вспоминать.

Мать обожала Итана. Все, что он делал, было замечательно, а все, что делали Эллен и Кэрол, не только не стоило внимания, но и заранее считалось ошибочным. Словно у Лорен Сомс-Уоткинс имелся крайне ограниченный запас душевной привязанности и она была уверена, что, уделив сколько-нибудь расположения дочерям, она каким-то образом обделит сына. Когда Каро училась на последнем курсе колледжа, Итан погиб в автокатастрофе на обледенелой дороге в Новой Англии. После прощания Каро склонилась над гробом, чтобы в последний раз поцеловать Итана, и тут-то хрупкий самоконтроль матери окончательно отказал. Она закричала: «Не прикасайся к нему! Умереть должна была ты или Эллен, а не он! Почему, почему умер он, а не ты или Эллен?!»