Наблюдатель. Фантастическая правда, или Второе пришествие Христа

Инициатором совещания Малого консилиума выступил Берд. На Земле, говорил он, творится черт знает что. «Черт знает что» – в буквальном смысле. Люцифер совсем распоясался. Он подзуживает царей шумерских городов воевать друг с другом, ослабляя таким образом друг друга. Он науськивает горцев на любовно выращенную Саваофом шумерскую цивилизацию, заманивает их богатством и роскошью черноголовых, золотом и серебром, а шумеры как бы не замечают эту опасность. Шумер, заключил он, накануне трагедии и необходимо срочно принимать меры.

Вступительное слово Берда прервал, можно сказать, бесцеремонно, Эйн. Я не устану говорить о том, запальчиво заявил он, что люди должны быть исключены из процесса развития живой материи. Сотни миллионов земных лет на Земле шел естественный отбор и все было расчудесно: кто-то вымирал как вид, кто-то, вживаясь в новые условия, совершенствовался. Никаких хлопот, минимум вмешательства в проект Саваофа. И вдруг появляются эти козявки (обычное название людей у Эйна) с претензией на осознание творения Саваофа. А что означает осознать творение? Это означает постичь законы Саваофа и, следовательно, сравняться с Творцом. Да, пока люди далеки от цели, легкомысленны, а по правде говоря, глупы. Но что будет через пять-десять-пятнадцать тысяч лет? Эти козявки возомнят о себе, цитирую Берга, черт знает что.

Тут вступил в разговор Архангел Михаил, ответственный секретарь Малого консилиума, совещательного органа при Саваофе. Как всегда одетый с иголочки, при галстуке и в белых перчатках, он начал с того, что не следовало бы Эйну забывать, что автор проекта «Человек и Разум» никто иной, как сам Саваоф и никому неведомо, что он, творя человека и наделяя его способностью познавать сотворенный мир, имел и имеет в виду. Поэтому следует исходить из той данности, которую мы имеем, а данность такова, что человек стремительно развивается и при этом совершает чудовищные преступления, заключил Михаил.

– Я бы добавил: совершает злодеяния не без участия Темной силы, – включился в разговор Гавриил. – Люцифер днюет и ночует на Земле. Без него не начнется ни одна война, ни один грабеж, ни одно воровство, ни одно убийство, ни одно прелюбодеяние. Он везде тут как тут. Где Люцифер, там зависть, алчность, гнев, обман, месть, ненависть, лицемерие. Завлекая в свои сети, он раз…

– Ну, ты у нас известный путешественник, – вяло заметил Эйн. – Всю Вселенную исколесил.

Гавриил не обратил внимания на реплику Эйна и продолжил:

– Падший действует нагло, решительно и изобретательно. Приведу пример… В Харране я встретил бывшего писца в одном из шумерских храмов, а теперь раба некоего Аврама из племени Хабиру. Интересная личность!

– Кто «личность»: Аврам или раб? – вновь прервал коллегу Эйн.

Гавриил был невозмутим:

– И тот, и другой. Аврам долгие годы шел с юга Шумера, дошел до Харрана и застрял там на несколько лет. По свидетельству его раба, бытописателя, Аврам проникся идеей личного бога, который благотворил бы исключительно только ему и его племени. Аврам рассуждает так: если есть боги у шумеров, аккадцев, хеттов, то почему бы не иметь своего бога и ему, потомку Евера, то есть, еврею?

– Что ж, логично, – заметил Эйн.

– Согласен, однако послушайте, какие намерения на самом деле имеет хабиру Аврам. Вот что рассказал его бытописатель: «Мы отправились из Харрана на юго-запад, в земли, занятые хананеями. Пройдя по ханаанской земле, добрались до города Сихема, до дубравы Море. И здесь, по словам моего господина, вновь явился ему Господь и заверил, что отдаст эту землю его потомству. Я уже опасался уточнять детали визитов аврамового Господа, поскольку господин нервничал и раздражался. В дубраве у Море Аврам соорудил еще один алтарь из камней и поклонился Господу. В тот миг будто бы и явился ему Господь, подтвердив свое намерение отдать эти земли потомству Аврама. Откровенно говоря, меня удивляла и назойливость Господа: ну, принял решение, известил об этом, что же при каждом случае повторять одно и то же?»

– Излюбленный прием Люцифера, – как бы между прочим заметил Гавриил. – Он будет до тех пор вдалбливать в человека мысль, пока тот не признает, что эта мысль принадлежит ему самому. И тогда уж вытолкать ее из себя почти невозможно.

– На что ты намекаешь, Гавриил? Этого парня, как его… Аврама, ведет Падший? – спросил Михаил.

– А почему бы не допустить такую возможность? Во всяком случае обещание отдать земли, на которых живут другие племена и народы, провоцирует войны и прочие беды, духовное разложение людей. А это – цель Тьмы.

– Мы обязаны учитывать и другие обстоятельства, – вступил в разговор Дар. – В частности, желание Саваофа предоставить человеку свободу выбора. Без свободы бессмысленно существование человека. Прекращается его развитие, а, стало быть, утрачивается смысл самого творения. Можно, конечно, обложить человека всяческими инструкциями, повелениями, указами, но, повторяю, чтобы обеспечить его развитие, необходима свобода. А это означает признание его права на ошибки.

– И на преступления? – подал голос Берг.