Наблюдатель. Фантастическая правда, или Второе пришествие Христа

Иисус с печалью осознавал, что вера ее, да, искренняя, да, живая, а все же не верит она в воскресение брата. Нет, не верит… А для него так важно, чтобы верила до конца, до самого дна. Ибо то, что вот-вот должно произойти, должно иметь крепчайшую основу, и основа эта – вера. Он знал, что воскресение Лазаря вызовет у народа, прежде всего, недоумение и страх. Знал это и тогда, когда еще сомневался, стоит ли связываться с греком, циничным и помешавшимся на римских динариях. Да, знал, но высшая мировая цель – рождение нового человека – требовала не только проповедей, убеждения словом, но и, увы, таких чудес, которые способны перевернуть человека, овладеть тайником его души. Разум, знание, опыт – слабые опоры в деле, которое он задумал и осуществляет. Слабые и ненадежные. Человек, обладая лишь ими, ограничен в способности познать цели Творца. Вера в Творца и безусловное следование заветам Божьим – единственный пропуск в Царствие Небесное и единственное условие его рождения и вечного существования. Сердце, душа и вынянченная ими вера изменят человека и приблизят к совершенству, к божественному идеалу. И только тогда сбудется его пророчество о Царствии Небесном, и станут люди подобными ангелам.

Так раздумывал Иисус, слушая причитания Марфы. Она всегда была практичной женщиной, сварливой, правда, в меру, но и по-житейски мудрой, часто жаловалась брату на младшую сестру, которая ничего не делала по дому, пребывая в мечтаниях и ожиданиях придуманного ею же жениха – Иисуса. И ныне Марфа оставалась той же Марфой.

Между тем, тот же человек, который предупредил Марфу о приближавшемся Иисусе, шепнул Марии о приходе Учителя, и она помчалась к месту, где остановился Учитель и где вел разговор с сестрой. Месяц назад ей исполнилось четырнадцать лет. Наступил возраст, когда девичьи мечты обычно взлетают в безграничные высоты и летают там без ограничений, которые затем, увы, зарастают коростами на сердцах человеческих, глуша чистые порывы. Мария не пала к ногам Иисуса, она опустила голову на его плечо, и Иисус почувствовал на щеке ее слезы. «Ах, Йешу, если бы ты в тот час был здесь, брат не умер бы», – прошептала она. Она произнесла те же слова, которые нашлись и у Марфы, но столько было в них любви и веры, что сердцевед, пронзенный ими до глубины души, привлек Марию и поцеловал в висок, на котором повис локон темных волос. Он не стал уверять Марию в том, что Лазарь воскреснет; в этом уже не было нужды, ибо вера Марии укрепила и его самого в том, что чудо произойдет.

– Где положили его? – так же шёпотом спросил он Марию.

– Йешу, иди и посмотри! Я провожу тебя.

И только теперь Иисус и Мария увидели, что рядом с ними помимо учеников столпились люди, находившиеся в доме по случаю смерти Лазаря. Наверное, их заинтересовало таинственное и торопливое исчезновение сестер, а, может быть, подумали, что сестры решили еще раз оплакать смерть брата у гроба. А в таком случае традиция иудеев предписывала им отправиться вслед за ближними и принять участие в оплакивании умершего.

Гроб, как это было заведено со времен Авраама, представлял собой пещеру, иссеченную в скале. Ее устье было завалено огромным камнем, препятствующим плотоядному зверю добраться к добыче. Сопровождавшие Иисуса ученики и прибывшие в дом Лазаря люди тихо переговаривались между собой. «Ты заметил, что он прослезился, видя скорбь Марии? – говорил один. – Вот как он любит друга». Другой заметил: «Нет ничего удивительного в том, что он пожелал побывать у последнего прибежища друга». «Я считаю, – поддержал третий, – здесь, у гроба, более всего приличествует утешить сестер Лазаря, помочь им пережить утрату».

Каково же было удивление и недоумение присутствующих, когда Иисус властно распорядился отвалить камень, который по обычаю иудеев почитался неприкасаемым. Впечатлительная Мария, ожидая чудо, напряглась подобно струне и не отрываясь смотрела на Иисуса, Марфа же воспротивилась: «Господе, уже смердит, ибо четыре дня как во гробе». Иисус жестко ответил вопросом: «Не говорил ли я тебе, что тот узрит славу Божью, кто уверует в меня»?

Трое мужчин с усилием отвалили камень. Присутствующие не отрывали взгляд от Иисуса и спрашивали себя, что он намерен делать. В эти минуты со стороны Иерусалима надвигалась фиолетовая с чернью туча. Несколько молний прорезали ее сверху и до горизонта, но грома еще не было слышно. Иисус направил взор в небеса и возвысимся голосом, без обычной для него хрипотцы, обратился к невидимому: «Отче, благодарю тебя, что услышал меня. Я знаю, ты всегда слышишь меня, но теперь не ради меня, но народа, стоящего окрест ради, дабы веру обрели, покажи им, что совершаю чудеса силой твоей, что твой я посланник». Раздался грохот грома, новая молния разделила тучу пополам, осветила толпу, после чего новые раскаты грома подобно камнепаду прокатились по всей окрестности. Еще более окрепший голос Иисуса, превысив все звуки, повелел: «Лазаре, гряди вон!»