Наблюдатель. Сказка про деньги

– Нет. Они добиваются этой роли, – пояснил Наблюдатель, сам не очень-то понимая, как и зачем они это делают, и затем, как будто размышляя вслух, добавил: – И почему-то они постоянно смотрят вверх, как будто догадываются о моем существовании, считают меня Богом и ждут помощи. А мне хочется крикнуть, что Бог есть, но он ничем не может им помочь. Он не может дать вечного покоя праведникам или наказать только грешников. Все зависит только от них самих, а Бог может только уничтожить их всех на фиг, когда они окончательно достанут его.

Скептически оглядев Наблюдателя и не обнаружив в нем никаких божественных атрибутов, Друг вернул его к реальности:

– И как быстро они размножаются?

– После почти полного вымирания они расплодились до нескольких десятков миллионов примерно за десять дней, – гордо отчеканил Наблюдатель. От этих слов повеяло чем-то почетным, заслуженным и почти мистическим. Как будто это он сам сначала уморил почти всех вирусов, а затем помог им преодолеть внезапно возникшие трудности и обеспечил их повальное размножение.

– Я бы избавился от них, – немного помолчав, обронил Друг.

– И как это возможно? – опешил Наблюдатель.

– Элементарно. Как действует обычное лекарство, когда микроскопические частицы уничтожают опасные объекты. В твоем случае мельчайшие частицы препарата пройдут около электрона, и некоторые из них произведут тот же эффект, что и песчинка, уничтожившая твоих драконов несколько лет назад.

– Но это жестоко. Они ведь живые, хоть и невидимые. А если бы мы оказались микроорганизмами в каком-то гигантском существе?

Друг застыл в изумлении с зажатым между пальцами «мямликом». Врач любил всякие вкусняшки, которые называл «мямликами». Он перемалывал их непрерывно, и ничто, даже сильнейшие эмоциональные потрясения, не могло остановить этого процесса.

– Послушай, дорогой мой борец за избирательные права планктона и водорослей. Они никто, и звать их никак. Но не это главное. Главное то, что они – болезнь. Тебе жалко уничтожить мир, который меньше атома, а я, уничтожая опухоли, получается, гублю целые галактики. Что же касается нас – не питай иллюзий. Если бы мы оказались микробами в теле гиганта, он, обнаружив нас, уничтожил бы всю нашу расу незамедлительно. Если бы, конечно, мы его чем-то не заинтересовали бы, – задумчиво добавил Друг. – А давай бросим жребий. Я подброшу «мямлик», и если он упадет на темную сторону, то ты примешь лекарство, а если на светлую – то пусть поживут. Вкусняшка описала в воздухе замысловатую кривую, упала на стол ребром и, немного поколебавшись, благосклонно улеглась на светлую сторону.

Если бы самому продвинутому и прогрессивному вождю ашэсов сказали бы, что судьбу его мира решил несознательный сухарь, он в популярной форме разъяснил бы реформаторам, а скорее всего их останкам, что такое ересь, или… или обожествил бы «всемогущего мямлика».

Употребив «спасителя рода HS» по прямому назначению, Эскулап тщательно вытер руки о штаны.

– А ты мыть их не пробовал? – съязвил Наблюдатель.

– Пробовал. Не понравилось, – пресек дальнейшую дискуссию Эскулап. – Ладно, пусть поживут, но не строй иллюзий. Насекомые тоже создают подобие социальной иерархии, и они также смотрят на солнце… Понаблюдай и поэкспериментируй, например с муравейником… на худой конец, развороши осиное гнездо. А теперь, извини, у меня на очереди еще сотни две таких цивилизаций, причем половина из них уже с метастазами.

Глава 5 Встреча

Наблюдатель был изрядно озадачен и обескуражен беседой с коллегой. С одной стороны, ему было обидно, что Друг отнесся к нему как к редкому подопытному экземпляру и настаивал на продолжении эксперимента. С другой стороны, он успокаивал себя тем, что если бы происходившее в глубинах его организма могло представлять серьезную угрозу, то Друг, следуя врачебной этике, вмешался бы незамедлительно. Чего-чего, а возможности поупражняться со скальпелем он бы не упустил. Последнее не только успокаивало, но даже немного порадовало. Ему было бы жаль уничтожить целый мир – такой непонятный, прекрасный и… – «Все, что нам гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья» – пронеслось в его исключительно продвинутом сознании. Меньше всего ему хотелось сейчас встречаться с беспомощной претенденткой на место помощницы. Но об этом надо было думать раньше, когда он дал себя уговорить на эту встречу.

Он распахнул дверь и замер. Трудно было представить себе более нелепую пару. Перед ним стоял старый знакомый с молоденькой барышней в очках, за стеклами которых метались встревоженные зрачки, как рыбки за стеклом аквариума в ожидании то ли корма, то ли кипятильника.