Начальник острова Врангеля

— Берите, берите, — подсказывает Миловзоров, — Внутри мука не промокла.

Конечно, нашлись «доброжелатели». Один из них отвел Ушакова в сторону.

— Вы здравомыслящий человек или сумасшедший?

— В чем дело?

— Первая встреча со льдами — и вы погибли. «Ставрополь» ходил в Ледовитый океан, я знаю, но он всегда шел вдоль берега, а если крепкий лед — пережидал в бухтах.

— Не волнуйтесь за нас. Не погибнем.

— Тогда подумайте о государственном имуществе.

— Да мы обо всем подумали.

— Ишь, смелые какие! А я вас предупреждаю: вы не доберетесь до острова, и я еще поприсутствую на суде над вами.

— Вот этого уж никогда не будет.

— Почему?

— Если нас раздавит во льдах и мы погибнем, то некого будет судить. Если доберемся до острова… За что же судить?

— Шутите, товарищ Ушаков. Дошутитесь.

Но вот все готово, все разговоры окончены.

Пятнадцатое июля 1926 года. На «Ставрополе» митинг.

Гости покидают пароход.

Гремит цепь, якорь выбран.

Над бухтой Золотой Рог звучит протяжный гудок.

яранги на пароходе

Десять дней потребовалось «Ставрополю», чтобы сбегать, как говорит капитан Миловзоров, в Японию и добраться до Петропавловска-на-Камчатке.

Последний город на пути к острову Врангеля!

Может быть, поэтому — запомнить надолго! — глаза подмечают полоску деревянного тротуара, мачту радиостанции, почту, газету в руках старичка, усевшегося на лавочке перед домом. Когда-то теперь увидят они свежую газету? Когда смогут отправить или получить письмо?

Впереди еще три остановки: бухта Провидения, мыс Чаплина, мыс Дежнева. Но это уже не города — небольшие поселки. После Петропавловска оборвется последняя ниточка, связывающая их с прежней привычной жизнью. И хочется скорее попасть на остров Врангеля, и страшно немного.

Такое настроение было у Ушакова утром. Вечером он уже посмеивался над собой и тихонько приговаривал:

— Эх, ты, городская душа, учись решительности у северян.

Урок этой решительности ему преподал Скурихин, один из лучших охотников Камчатки. Со Скурихиным они встретились в городе днем.

Скурихин был немного грузноват, движения его были неторопливы. Казалось, он не любит быстрых решений, не любит резких перемен в своей жизни.

«Наверное, в молодости и тянуло его к странствиям, — подумал Ушаков. — Теперь, конечно, семья, дети, собственный дом, хозяйство. Теперь его не оттащишь от теплой печки».

Но на всякий случай спросил:

— На остров Врангеля съездить не хотите?

Скурихин почесал в бороде.

— Остров? Да што там есть? Што делать на нем? — и неожиданно зевнул.

— Песец есть. Белый медведь. Морской зверь еще.

— А золото? Золотишко там не находили?

— Чего не знаю, того не знаю. Надо посмотреть. Остров неизученный.

Скурихин опять зевнул, пошлепал ладонью по губам. Все тем же глухим и каким-то ленивым голосом продолжал расспрашивать:

— А што за шкурку платить будете? Детишкам на молочишко надо заработать. Как со снабжением?

Ушаков без всякой надежды на успех отвечал. Он чувствовал, что Скурихина с места не стронешь. Прирос к Камчатке.

— Ну, ладно, Алексеич, — охотник встал, — Пароход-то когда отходит?

— Завтра собираемся. Нам еще надо кое-что погрузить.

— Пожалуй, покумекаю малость. Где остров-то твой? Эк, даль какая.

А через несколько часов Ушаков увидел на улице, которая вела к причалам порта, нагруженную телегу. Она была полна домашнего скарба, даже самовар захватил охотник. Наверху сидела женщина с ребенком. Рядом, с вожжами в руках, шел Скурихин.

— Как? — удивился Ушаков. — Уже собрался?

— Да што рассусоливать, Алексеич? — Скурихин деловито поправил узел на телеге. — Корову продал, дом сдал в аренду. Собрались вот. Куда мне с барахлишком?

Вот как здесь, на Севере, принимают важные решения. И Ушаков подумал: наверное, легко согласится поехать с ним на остров Врангеля учитель Павлов. И не придется уговаривать эскимосов и чукчей в бухте Провидения — у них вообще сборы не долги. Разберут яранги, скатают шкуры, сложат немудреные вещички…

Но не получилось в бухте Провидения так, как он рассчитывал. Правда, учитель Павлов недолго раздумывал. Расспросил Ушакова об острове и согласился туда отправиться. А вот эскимосы не говорили ни «да», ни «нет». Ушаков ходил по ярангам, разговаривал с охотниками, те удивлялись богатствам острова Врангеля и… обещали подумать. Или просто молчали.

Он не на шутку встревожился. Вдобавок ко всему едва не погиб от гарпуна эскимоса. Звали того эскимоса, как потом выяснилось, Иерок.

Ушаков шел по песчаному берегу бухты и вдруг услышал дикий вопль. Из яранги выскочила девушка, за ней еще одна. Они крикнули что-то и бросились бежать. Ушаков не знал языка эскимосов, он ничего не мог понять.

Вскоре из яранги выбрался пожилой эскимос. Он заметно покачивался на ногах, в руках держал тяжелый гарпун. С этим гарпуном и помчался за девушками. Что было делать?

Ушаков подставил ногу пробегавшему мимо эскимосу.

Тот споткнулся, выронил гарпун, свалился на песок. Потом быстро поднялся на ноги. Подхватил свой гарпун и замахнулся на Ушакова.