Начальник острова Врангеля

— Конечно, доктор. Мы продержимся. Я ведь тоже, как и вы, ждал пароход.

— Вы арктический человек. Пароход вам нужен, чтобы отправиться в новую экспедицию. А мне хочется на материк, хочется вернуться в большой город. Ну, ничего… Письма бы получить, медикаменты. А так все хорошо.

— Все хорошо, доктор.

— Я совершенно спокоен. Совершенно…

Ушаков убрал подальше отчеты, карту острова Врангеля, план североземельской экспедиции. Теперь его волновало другое: что с экспедицией Красинского?

На пароходе, если даже он застрянет во льдах, продуктов хватит надолго — до весны, до чистой воды. На пароходе есть топливо, постели, радиостанция, шлюпки, наконец. Если что-то случилось с самолетом…

Вылетал к ним Красинский или не вылетал?

Глава шестая ЗА ЛЕДЯНОЙ СТЕНОЙ

авария в колючинской губе

Свой трансарктический перелет экспедиция Красинского начала во Владивостоке. «Советский Север» — так назывался самолет, мощная двухмоторная лодка.

Впереди были четырнадцать тысяч километров воздушного пути: неизвестные, никем до сих пор не пройденные дальневосточные и северные километры. Еще Красинский собирался залететь к Ушакову, на остров Врангеля. И еще — пусть без посадки — хотя бы взглянуть на загадочную Северную Землю.

Самолет благополучно прошел над Охотским морем. Позади остался Камчатский полуостров. Вот и Чукотка. Посадка в Анадыре, посадка в заливе Лаврентия… До Северного Ледовитого океана восемьдесят километров. Уэлен. Это поселение уже на берегу студеного океана. Студеного? Стоит необычная для Чукотки жара — двадцать один градус тепла. Около берега плавают льдины.

Последняя ночь перед полетом на остров Врангеля. Через несколько часов «Советский Север» взлетит и сядет в бухте Роджерса. К нему выбегут Ушаков, Павлов, доктор, эскимосы…

Ревут моторы. Самолет несется по воде, тяжело отрывается и летит над океаном.

Все гуще и гуще лед под крылом. Через полтора часа пути Красинский замечает внизу пароход «Ставрополь». Судно возвращается из рейса. Капитан «Ставрополя» — Миловзоров. Он должен зайти в бухту Лаврентия, пополнить запасы угля и тоже отправиться к острову Врангеля.

Повезло в этом году островитянам: и самолет залетит, и бросит в бухте Роджерса якорь «Ставрополь». Наконец-то Миловзоров повстречается — через два года — с Ушаковым.

Справа туман. Что-то барахлит бензопомпа. Командир «Советского Севера» Волынский пишет записку Красинскому.

«Думаю, — написано в ней, — надо сесть и починить помпу».

Красинский соглашается.

Они снижаются и садятся в Колючинской губе. Помпа приведена в порядок. Снова взлет.

Но через полчаса «Советский Север» вынужден возвратиться в Колючинскую губу. Над океаном туман, облака.

Лучше переждать непогоду. Сегодня, видимо, встреча с Ушаковым не состоится.

Самолет стоит на якоре. Экипаж отправляется на берег в легкой резиновой шлюпке.

Горит костер. Закипает чайник.

— Час летишь, три дня отсиживаешься, — Волынский впервые в Арктике и не знает, что туманы в летнее время здесь очень часты. Он уныло смотрит в огонь.

— Кто хочет летать на Севере, — говорит Красинский, — тот должен уметь ждать.

— Как бы нам не дождаться зимы…

Красинскому тоже не нравятся задержки, но что тут сделаешь? Они возвращаются на шлюпке к самолету.

К вечеру сильный ветер поднимает крупные волны. Они раскачивают, рвут с якоря «Советский Север».

Короткое совещание в кабине самолета. Два пилота, два бортмеханика и Красинский. Что можно предпринять?

Взлететь — невозможно.

Оставаться на открытой воде, среди волн, на ветру — очень опасно.

Значит — перебираться в укромное место. В какой-нибудь заливчик, под защиту высокого берега.

Долго пытаются запустить моторы. Ничего не получается. Моторы не хотят заводиться.

Пятеро — измученные, замерзшие, мокрые — снова собираются в кабине.

Они молчат. Дело нешуточное. На многие километры вокруг ни души. Помощи ждать неоткуда.

Не сговариваясь, опять пробуют завести моторы. Спасение в них.

Двигатели безмолвны.

Ночь. Уже бушует настоящий шторм. Идет снег. Самолет кидает на волнах, как резиновый мячик. В нем что-то тоскливо скрипит.

Утро начинается с неприятностей. Якоря не могут удержать самолет. Его несет в глубь губы. Моторы по-прежнему не заводятся.

— В заднем отсеке вода! — кричит бортмеханик.

Через пятнадцать минут новая беда: машина накренилась набок, вот-вот волны зацепят крыло…

Двадцать второго августа 1928 года «Советский Север» выбросило на берег. Сильный береговой накат бил и бил в самолет. Лопнули лонжероны, погнулись стойки, поддерживавшие моторы. Тяжелая гондола рухнула на бензобаки. Потек бензин. Появились трещины в фюзеляже.

Это был конец.

Пятеро стояли на берегу у исковерканной машины. Они прощались с нею, прощались с задуманным — пролететь четырнадцать тысяч километров от Владивостока до Архангельска. Не будет ни острова Врангеля, ни Северной Земли. И неизвестно, что станет с ними.

Красинский вдруг взрывается:

— Не могли сохранить машину! Летчиками называетесь… Вам не летать, а…

— Садились бы за штурвал сами, — мрачно отвечает командир корабля Волынский.