Начальник райотдела

— Что в моих словах удивительного? — вслух сказала Юмашева. — Мой опыт работы подтверждает данную точку зрения. Преступления совершаются в основном плохими людьми, редко встретишь хорошего человека на этом поприще. Даже в домах и квартирах собирается отрицательная энергия, если эти жилища заселены людьми с дурными мыслями.

Ее бормотание прервал телефонный звонок. Юмашева посмотрела на дребезжащий аппарат. Звонил местный телефон. «Опять что-то случилось на территории», — подумала она и сняла трубку.

— Гюзель Аркадьевна, в подъезде на Гороховой разбой. Черепно-мозговая, многочисленные ушибы, потеря крови. Вы поедете?

— Обязательно. Резник еще в дежурке?

— Здесь. Вас ждет.

— Через минуту спущусь.

Юмашева взяла папку с документами и вышла из кабинета. Она бережно повернула ключ в замке, запоминая количество оборотов. Многолетняя привычка к соблюдению режима секретности сидела в ней крепко, как привычка чистить зубы и принимать душ. Она покачала головой, крепко сжимая губы: «Кто-то побывал в кабинете, а вот что искал, это для меня пока загадка. Просто хотел подставить, чтобы личный состав заметил рассеянность начальницы, — шепнул внутренний голос. — Обычная подстава, Виктор Дмитриевич хочет добиться своей цели любой ценой. Все люди добиваются цели любой ценой», — но Юмашева уже не прислушивалась к внутреннему голосу. Она ломала голову над сложным вопросом, успеет ли сегодня побывать у Кучинской и Карповой, и в каком порядке. Анне Семеновне она твердо обещала, а слово нужно держать. К Кучинской съездить необходимо, время безвозвратно уходит, унося с собой обрывки ушедшей жизни. «Карпова подождет, никуда не денется, время еще терпит, в первую очередь надо исполнить служебный долг», — решительно оборвала внутренние сомнения Гюзель Аркадьевна и крикнула в окошечко дежурной части:

— Слава, выходи!

* * *

Неприметный мужчина тридцати с небольшим лет вошел в грязный подъезд старинного дома на улице Гороховой. Облупленная синяя краска на стенах, кошачье и собачье дерьмо на лестнице, перегоревшая лампочка на длинном перекрученном проводе, петлей свисавшем с крюка, когда-то, еще в прошлом веке, очевидно, предназначавшемся для роскошной люстры с обилием рожков, выломанные прутья на перилах лестницы, небольшое углубление в стене, напоминавшее закуток или, скорее всего, тайник, мужчина внимательно пригляделся и вздохнул с облегчением, это тот самый подъезд, который ему был нужен. Прогорклый запах пережаренной дешевой рыбы почти оглушил его, и мужчина прижал ладонь к губам и носу, пытаясь привыкнуть к неприятному запаху, закладывающему гортань и носовые пазухи. Он пробрался к нише в стене и заглянул внутрь. Кроме мусора и обрывков бумаги там ничего не было. Далекие отблески уличных фонарей изредка попадали на пустую нишу. Сразу становилось светло, углубление в стене напоминало темный и уютный закуток, где можно было отдохнуть, отоспаться и даже подумать о смысле жизни. «Наверное, бомжи облюбовали место для ночевки, не очень-то грязно, но вполне вероятно, вши и блохи здесь присутствуют», — брезгливо подумал мужчина и провел ладонью по углублению. Повеяло теплом. «Наверное, рядом проходит тепловая батарея или котельная внизу», — ухмыльнулся неприметный мужчина и залез в нишу, устроился в углу, стараясь не думать о различных тварях, могущих пребывать в этом сухом и теплом месте. Изредка поглядывал на светящийся циферблат, но стрелки упорно стояли на месте, казалось, что время остановилось. В подъезде стояла густая тишина, какая-то вязкая, обволакивающая, закладывающая уши, несколько раз мужчина вкладывал палец в ухо и сильно встряхивал его, пытаясь понять степень оглушительности безмолвия.