Начальник тишины

— У меня турагенство «Софокл», — торжественно, с видом победителя объявил Влад. — Оформление виз, продажа билетов, организация туров. Это тебе, брат, не хухры–мухры, не мечты молодости! Это работа с людьми. Клиент — наш бог. Мы ему служим, а он нас кормит. Веришь, старик, по двенадцать часов в день вкалываю. И это я‑то! Вечером в кровать упаду, а у меня в голове визы, билеты, туры… — Влад помолчал. — Честно говоря, осточертело все это. Суета. Но деньги‑то делать надо.

— А почему твое турагенство «Софоклом» называется?

— «Софоклом»? Почему «Софоклом»? — Влад поморщил лоб, как плохой ученик на экзамене. — Ты у следаков так допрашивать научился? Между прочим, до тебя никто не спрашивал. «Софокл», потому что «Софокл»!

— Ясно. Слушай, а кто у тебя дома трубку снял? Жена что ли?

— Да нет, это моя домработница, — Влад двусмысленно улыбнулся, — хотя временно исполняет и некоторые обязанности жены. Но женитьба — дело серьезное. Мне еще нужно покрепче на ноги встать, да и возраст еще позволяет. Годам к сорока женюсь. Не раньше… Ну, это ладно. Ты лучше скажи, пойдешь ко мне коммерческим агентом?

Влас задумался и через минуту тихо, но твердо ответил:

— Нет, не пойду.

— Почему? — Влад даже приподнялся от удивления.

— Не вижу я смысла в такой работе. Я думаю, что делать нужно только то, что искренне любишь, за что готов жизнь отдать, не задумываясь.

«Перевоспитали его в зоне, — внутренне ежась думал Влад. — Вот тебе и мальчик в теннисных туфлях. Видно, и правда мертвые не возвращаются».

— Помнишь нашу жизнь десять лет назад? — продолжал Влас. — Мы хотя и не знали истины, но ценили превыше всего свободу. Мы были свободны от власти общества и его обывательских интересов. Деньги не властвовали над нами…

— А что ты хочешь сказать, — перебил Влад, — что я теперь подчинился деньгам?.. Да, я делаю деньги! Но для чего? Для того, чтобы покупать свободу!

— По–моему, истинная свобода покупается собственной кровью, а не деньгами. Но прости, Влад, я тебя не осуждаю. Ты сам решай. А лично я потерял интерес ко всей этой куролесице.

— Такое случается после отсидки. Потом проходит, — серьезно заметил Влад. — Ну, и как же ты думаешь жить?

— Пока не знаю… Я тебе хотел рассказать об одном очень важном деле… Знаешь, кто меня оттуда спас, кто меня на свободу вызволил?

Влад оживился:

— Да, я догадывался, — сказал он, хитро прищурившись, — что просто так из‑под вышки не уходят. Хотя тогда, кажется, всем, под вышку попавшим, в России амнистия была, замена на большие сроки. Так что вышку‑то они тебе отменили, это понятно. Но как ты всего десятком лет открутился? — и оглянувшись по сторонам, Влад прошептал: — Что, московские помогли?

Влас тоже оглянулся и понизил голос:

— Меня Христос спас. Он приходил ко мне… И знаешь, так получилось, что Его казнили вместо меня.

У Влада по спине побежали мурашки. Он мучительно заставлял себя не верить в то, что окончательно потерял друга. «Сгубили, падлы, такого парня! — с яростью думал он. — Видно химотой закололи или били много… по голове».

Влад не знал, что нужно говорить в таких случаях, и чувствовал себя неловко, а Влас молчал, ожидая реакции друга. Возникла напряженная пауза. Неожиданно зазвонил мобильный телефон Влада и тот схватился за трубку, как утопающий за соломинку.

— Да, слушаю! Уже ждут? Понял! Сейчас еду. До скорого, — Влад отключил телефон. — Слушай, Влас. Прости. Срочное дело. Нужно ехать… — тараторил он.

— Но мы же не договорили…

— Извини, извини, старичок. Дела. Договорим. Договорим после. Ты не обижайся. Я ведь это… Если чего надо… На вот, на мелкие расходы. Сотню хватит пока? — Влад бросил скомканную стодолларовую бумажку на стол. — И вот тебе моя визитка, тут номер мобильника. В общем звони. Звони, если что.

Уже с лестничной площадки, закутываясь на бегу в мягкий шотландский шарф, Влад крикнул:

— Слушай, а насчет твоего важного дела, ты позвони лучше Милке. Она теперь у нас верующей стала. Может, вы и договоритесь. Телефон прежний. Ну, давай!

И смущенно опустив глаза, чтобы не встретиться взглядом с другом, Влад помчался вниз по лестнице.

Глава третья.

Мила

Мила была подругой Влада еще со школы. Благодаря Владу, Влас в свое время и познакомился с ней. Она жила с мамой в старом, чудом сохранившемся деревянном флигеле одного из арбатских двориков. Когда мать Милы уходила на суточное дежурство (она работала вахтером и одновременно сторожем в театре Вахтангова), то друзья собирались у Милы. Утром, после веселой ночи, окрестности Арбата оглашались песней «Вдоль по Питерской…», которую, выйдя на свежий воздух, красиво исполнял Влад (у него был первый тенор). Влас и Мила кричали «бис», «браво» и неистово аплодировали.

Все это осталось в прошлом. Теперь Влад был серьезным деловым человеком, Влас — убийцей и уголовником с десятилетним сроком за плечами, а Мила, как подметил Влад, — верующей. Ей‑то по совету друга и решил позвонить Влас в тот же вечер.