Начало

– Перемещайтесь на юг. Готовим прорыв.

Полигон представляет собой самую настоящую крепость, расположенную на широком поле. Три линии обороны, за которыми и скрываются орудия. Каждая линия представляет собой адский путь, представленный километрами колючей проволоки, пулемётными заграждениями, бункерами, снайперскими позициями и автоматическими турелями, поливающие наступающих, пока есть патроны. Разграничения между кругами ада – минные поля. А самый последний рубеж обороны это здания. По два этажа каждое, вставшие стена к стене, образовав единый вал.

Данте повёл за собой девять рот и орды обычных граждан, жаждущих торжества правосудия и смены власти на более правильную. И два часа ведётся кровавая бойня. Девять рот атаковали с юга, а все остальные по другим сторонам, но атака опрокинута и всё, что остаётся – пытаться прорваться через слабые места.

– «Пиковый». – Затрещала рация.

– Да, «Яд». – Отстреливая из винтовки контратакующих воинов.

– У нас тут появилась идея, как прорваться через вторую линию обороны.

– Изложи мысль, тогда.

– Необходимо бросить групповой атакой все силы на южном фронте. – Сквозь стон войны слышится безумное предложение. – Мы должны попытаться овладеть участком обороны и развалить её по кускам. Она слишком сильна.

– Хорошо.

Данте полез из траншеи, зацепившись за чей-то труп. Грязь и ожоги скрыли его принадлежность. Тело юноши выбралось из окопа и тут же оказалось посреди груд тел и луж крови. Юноша встал на ноги, и его каска оцарапалась от шальной пули снайпера. Данте зажал ухо, в котором стелиться противный звон, и падает на колено, вновь поднялся, косо побежав. Траншеи ровно проходят между бункерами, и Данте хватило времени упасть прямиком за укрытием, спрятавшись от пламени охотников за офицерами. Пальцы нащупали рацию, и Данте обратил ослабленную речь в приёмник:

– Сафон, ко мне. Живо. Я у бункера «С».

Рука юноши передёрнула затвор, и Валерон вновь сосредоточился на поле боя. Его палец соскользнул и стрекочущая очередь срезала одного из обороняющихся, перешедших в наступление. Сорок воинов решили отбить позиции и идут в бой против одного Данте.

Винтовка вновь стрекочет, остригая ряды противника, которому плевать на потери – в состоянии наркотического опьянения на это никто не обращает внимание. И так продолжалось пока, вновь винтовка не исчерпала патроны. Рука Данте мотнулась к помятому заляпанному кровью нагруднику, но болью в душе пробежало осознание от того, что не осталось ни гранат, ни магазинов.

– Что ж, хоть продам жизнь подороже. – Опрокинув голову, чувствуя холод бетона, вынимая клинок, без страха молвит Данте и лишь обида от неудачи гложет дух, но скоро всё закончится.

Шаги, смех врага и говор, их кличи и выкрики становятся всё ближе. Данте просчитал, что они перепрыгнули траншею и продвигаются к нему.

– Эх! – Выкрикнул Данте, поднимаясь с клинком и пистолетом наперевес, выкрикивая один из устаревших девизов «Утренних Теней». – Во имя смерти!

Враг не ожидал такой дерзости и даже наркотик не защитил от ступора, а лишь усилил его, чем и воспользовался Валерон. Пистолет выпустил все семь патрон, всаживая по пули во врагов. Юноша направился с клинков на врагов, прямиком на поднятые дула. Глупо, но делать нечего, но внезапно за спиной парня раздались очереди автоматов, добившие врага.

Данте опустил клинок, и, отрывая взгляд от павших противников повернулся, всматриваясь на спасителей. Десять ротных солдат в старой зелёной камуфляжной форме с дымящимися стволами АК-103, а впереди них сам командир вспомогательных войск.

– Сафон, ты вовремя. – На улыбку не хватает сил, губы на исцарапанном грязном лице, шевелятся тяжело и слова вылетают едва ли не обрывисто.

– Да, командир. Кажется, ты вызывал меня.

– Да, у меня появился план. – Данте подкосился и чуть не рухнул на землю, устланную трупами, кровью и дождевой водой, но рука вовремя схватилась за стену бункера, а речь идёт ещё тяжелее. – Нужно обговорить.

– Где твоя личная аптечка? – Вопрошает Сафон. – Нужно вколоть что-нибудь.

– Хах, – через боль усмехается Данте, – нечем больше лечиться.

– «Гнилой»! – Криком обратился Сафон, пытаясь перекричать громоподобную канонаду, к одному из своих бойцов, – дай «энергию» и поскорее, а то так командир загнётся.

– «Энергию»?

– Наш стимулятор. Притупляет чувство боли и восстанавливает силы. – Взяв шприцы, говорит Сафон, и быстро подходит к Данте.

Юноша не видит иного выхода, кроме как принять «энергии». Валерон оголил вены и опустил руку с иглой, смотря, как сталь проникает под кожу и вгоняя себе три шприца, ожидая «волшебного» эффекта.

Спустя минуты после уколов необычайный прилив сил вновь бьёт по телу, заставляя с неистовством рваться в бой. Боль притупилась, словно рецепторы онемели, но всё же болезненные ощущения не туманят рассудок, который стал максимально чистым.

– Ну что? – Улыбка, полная радости и лукавства, Сафона только украсила его ехидный лик. – Как вам, мой командир, лучше?

– Намного. – Удивлённо выдал Данте, сжимая ладони в кулаки. – Я словно… ожил.