Начало

Позвонил Артёму, он стал извиняться за пятницу, но я прервал его и сказал, что кроме меня, никто не пришёл. Насчёт понедельника он просил перезвонить сегодня в десять часов вечера.

Созвонившись с Женькой, встретились с ним на станции метро «Рижская». Народ валил, как на футбольный матч. Рынок был битком набит людьми. Товары, говоря по совести, однообразные. В основном, джинсы «варёнки», спортивные шапки, женские трусы и сладости собственного приготовления.

Походив с часок и замёрзнув, зашли в закрытую часть рынка. Купили квашеную капусту и поехали в гости к Борису. У него нажарили картошку и стали ужинать. Я пил и закусывал купленной на рынке капустой. Вот только зелье меня не брало.

Уезжая от Борьки, забыл позвонить Артёму. А на Киевском вокзале, выйдя из метро и увидев девяносто первый автобус, я машинально в него заскочил. И только после этого сообразил, что он поедет не на улицу Артамонова, а на Четвёртый Сетуньский проезд. Усевшись поудобнее, я приготовился к длительному путешествию. Автобус должен был сделать крюк, вернуться на Киевский вокзал и дальше следовать по маршруту до улицы Артамонова, на которой я живу.

Но дальше Четвёртого Сетуньского проезда автобус не поехал. Водитель на конечной остановке стал отвёрткой чинить что-то в двигателе и устроил короткое замыкание. В салоне погас свет, шофёр попросил меня выйти. Сказал, что дальше не поедет, будет ждать «аварийку».

Я оказался прямо у дома Артёма. Решил заглянуть к нему на минутку и спросить, придёт он в понедельник на занятия или нет?

Совершенно забыв номер квартиры и даже этаж, на котором он живёт, — к этому моменту выпитое спиртное всё же ударило мне в голову, — я позвонил в первую попавшуюся дверь и до смерти напугал своим видом открывшую мне сорокалетнюю женщину.

Завершив после этого поиски квартиры, я вышел на улицу, поймал такси и поехал домой. За три рубля и рассказанный мною анекдот таксист довёз меня до порога с ветерком и удовольствием.

Глава 4 Мoрина хочет остаться в комсомоле

14 марта 1988 года, понедельник

Утром трудно было подниматься, но после водных процедур я взбодрился и приехал на работу молодцом. Включил единственный исправный лифт и лёг спать. Разбудил меня Борис, приехавший на работу.

Звонил Лене Голубевой, она идёт сегодня на вечер памяти Высоцкого. Другие театральные люди обещали быть.

К шестнадцати часам пришёл в кабинет к Тане. Она была сердита. Сказала, что у неё занятия, и в своём кабинете не даст заниматься театральному кружку. Тем не менее, мы сумели провести время с пользой.

Артём рассказал много интересного о Зощенко, Хармсе, других писателях с трудными судьбами. Признался мне, что его тяготит зависимость. Ему тяжело приезжать в Гохран и отрабатывать свои полставки.

Договорились, что как только он сдаст свой спектакль, сразу же приедет ко мне в гости и посмотрит мои литературные работы.

15 марта 1988 года, вторник

Снег всё валит и валит. Ходил сегодня в составе бюро на заседание комиссии профкома. Ходили вчетвером. Начальник отдела, парторг, профорг и я — комсорг. Отстояли свои социалистические обязательства.

Не заходя в мастерскую, я отправился в комитет комсомола.

Дверь была на замке. Я постучал, открыла Таня. В кабинете она была не одна, за столом сидела её подруга и Питерский. И тут опять со мной случился срыв.

Не помню, чем она меня задела. Но я до того рассвирепел, что подошёл к ней вплотную и сказал: «Дать бы тебе сейчас по зубам!». При этом я сжал правую руку и потряс кулаком перед её носом.

Таня не испугалась, в свою защиту сказала несколько бойких слов. Я ушёл, тихо закрыв за собой дверь.

После работы поехал в кинотеатр «Октябрь» на фильм «Суровое лето 53-го». Все билеты проданы.

Вечером по телевизору смотрел похождения М. С. Горбачёва. Он второй день покоряет Югославию. Там его все целуют и обнимают, водят по заводам.

16 марта 1988 года, среда

Утром на Лабораторный корпус позвонил Коля. Передал, что Толя просил меня прийти. Вызывали в главный корпус лишь затем, чтобы я расписался за спирт, который они добросовестно выпивают.

Встретился с Таниным мужем, Володей Андриановым. Он опустил глаза и поздоровался со мной нехотя. Видимо, Питерский ему уже рассказал о моей вчерашней выходке.

После работы я поехал в ГИТИС, встретился с Витей. Он повёл меня на «умные разговоры». В подвале, переоборудованном их любимцем, учителем эстетики Михаилом Борисовичем Зыковым, проходила беседа.

Говорили то обо всём понемногу, то много ни о чём. Мы высидели положеное время и пошли в кафе. Кафе закрыли, так как было уже девять часов. Я предложил Вите пойти в ресторан «Арбат».

Швейцар нас не пускал, шутил, говорил: «Нет ничего: ни питья, ни еды». Я подошёл к официантам, стоящим в компании, заложив руки за спину и попросил обслужить нас. Откликнулся один, остальные остались безучастными.