Начало гражданской войны

1 июля. Инцидент с задержанием вагонов с кожей грозит сделаться злобой дня. Семеновские представители, обеспокоенные слишком громким скандалом, заявили, что их атаман выслал в Харбин особого уполномоченного — ревизора, чтобы разобрать это дело.

Ревизору для внушительности дана делая сотня семеновских баши-бузуков, — испытанное средство для того, чтобы у многих отшибло память и засохли языки, и они не были бы слишком говорливы; здесь весь Семенов. Несмотря на все видимые атрибуты власти, защиты и помощи получить не у кого.

3 июля. В районах Никольска и Владивостока идут бои между чехо-словаками и большевиками; о том, что успех должен быть на стороне первых, не может быть ни на минуту сомнения.

Какое горе, что у нас сейчас вместо организованной силы опереточные правительства, опереточные главкоплеши и опереточные по своему боевому значению, но очень грозные по своей распущенности и по царящей среди них жажде реванша и мести отряды.

Попыткой задержать чехо-словаков Троцкий дал нам все козыри и сам родил ту силу, которая способна раздавить его красную мразь.

Но если то, что зародилось в Харбине и сгноено в разных отрядах, полезет на русскую территорию, то население скоро пожалеет об ушедших большевиках, — конечно, черное население, которого большевики почти не трогают, но которое больше всех затрещит от наших спасителей.

4 июля. Определенно сообщается, что во всей Западной Сибири власть совдепов свергнута; страна возвращена к порядку и законности, и установлено новое сибирское правительство, имеющее уже свою армию.

5 июля. Ночью штаб российских войск во всем своем многолюдстве изволил отбыть на станцию Пограничная, как на начальный этап будущего движения в пределы Приморской области.

7 июля. Вечером Хорват «отбыл на фронт», так называется теперь станция Пограничная; местные полководцы очень горды образованием «собственного фронта», так как с самоопределением Семенова они остались при одних тылах, а между тем иметь свой фронт считалось и считается необходимейшим аксессуаром для всякого большого тылового героя.

На этом новом фронте уже началась свара: мелко-разбойничий подголосок Семенова Калмыков, к которому за последнее время набежало в чаянии предстоящих благ много разной вольницы, тоже самоопределился, заявил, что Плешкова он слушаться не желает, а с Орловым действовать совместно не будет. Посему и выписали сладкоглаголивого соглашателя в надежде, что он как-нибудь помирит собравшихся на Пограничной лебедя, рака и щуку.

8 июля. Проснулись сегодня сразу при двух правительствах: во Владивостоке — сибирское (видимо, какой-то дубликат), а у нас, поднимай выше, — всероссийское с Хорватом во главе и с помощниками ему в лице избранных деятелей дальневосточного комитета и прочих «известных всей России лиц».

Правительства натопорщились друг на друга и уже собираются одно другое арестовать.

Хорват и члены правительства, отбывшие на фронт, везут с собой «манифесты о принятии на себя всей полноты власти», для торжественного объявления его в Никольске. Форменная оперетка да еще с третьеразрядными исполнителями! Близкие «правительству» деловые круги радуются в предвкушении бешеных выгод, связанных с «принятием всей полноты» друзьями и обязанными.

Теперь становятся ясны все махинации последних дней: удаление Колчака, вывод орловцев, образование восточного фронта и пр. Все это были «приуготовительные упражнения», а ныне сразу выпалили из сорокадвухвершковой мортиры «бонбой» в виде всероссийского правительства.

9 июля. На «фронте» невероятный кабак; все хотят распоряжаться, но никто не хочет повиноваться. Калмыков, по донесению полковника Акинтиевского, обнаглел до недопустимости; главнокомандующий и правительство делают вид, что сего не замечают.

10 июля. В местных газетах появились указы временного правительства автономной Сибири, родившегося во Владивостоке, жалкие подражания разным керениадам с теми же демократическими и революционными всхлипываниями.

В частях войск сохранены комиссары с назначением на эти должности каких-то неведомых прапорщиков, очевидно с громким ррреволюционным прошлым.

11 июля. С вечера по городу расклеены обращения к населению от лица народившегося временного правительства всей Руси, возглавляемого временным правителем генералом Хорватом.

Населению объявляется, что господин Хорват решил «принять на себя всю полноту государственной власти». Видимо, пример Семенова заразителен; если он обавтономился на забайкальском звании, то отчего же Хорвату не хватить в том же духе, но уже во всероссийском масштабе.

Актив у обоих претендентов почти одинаков, и если у Хорвата больше нравственного и международного авторитета, то у забайкальского Гришки больше дерзости, решительности, да и его орды, пока он их кормит, его слушаются; денежные средства тоже из родственного источника: у одного секретные позаимствования из кассы К.-В. железной дороги, а у другого явный грабеж вагонов и грузов той же дороги.