Начало гражданской войны

Незаметно, деликатно для казака через три дня многое уже изменилось.

Были сформированы части, произведены и поверены строевые расчеты. Отсортированы офицеры и казаки.

Волей старшего начальника были назначены начальствующие лица.

Отброшено было в сторону выборное начало. Слово «приказываю» вошло в обиход военной жизни. Привились меры наказания. Стали слышны слова «ваше благородие» и пр. термины военного лексикона.

Все это сопутствовалось и боевыми успехами. Назойливый и дерзкий враг с первого же дня, т.-е. с 5 апреля, не давал покоя измученным казакам и, главным образом, кривянцам. Он побаивался выходить в открытое поле и предпочитал налетами беспокоить Кривянскую станицу, находящуюся под артиллерийским огнем батарей противника ближнего боя, маскированно установленных в городе. Противник не ожидал, что казаки будут держать в авангарде, выдвинутом на 12 верст от позиции, батарею, и жестоко за это поплатился.

8-го числа Титовский полк, зарвавшийся в Кривянку, углубился в наше расположение и потерпел жестокое поражение, потерявши около сотни человек, а главное, — своего любимого и влиятельного командира.

Враг попробовал воевать языком и 9-го снаряжает агитационный поезд на автомобилях.

По оплошности казаки пропустили главу делегации через позицию и доставили по начальству.

Разговор был короток. «Бесчестному донскому казаку, изменнику, служителю сатаны — собачья смерть», — говорили казаки.

Выспросив у этого Иуды, казака Лагутина (фельдшера), кое-что, заведующий политическим делом, преданный долгу службы генерал поступил по закону, не пытаясь в своей, хотя и доброй, но стойкой душе искать ему оправдания. Лагутина командующий армией приказал повесить. И какое могло быть оправдание или милосердие таким казакам!.. Живо встает перед глазами ужасная бытовая картина, но обыкновенная картина войны, — это когда у приказной избы, у станичного дома Заплавской станицы, казачки своими руками, не допуская своих мужей, расправляются с пленными, доставленными с позиции, терзают и разрывают их живьем на части.

Сопротивление этому и противодействие со стороны власти были бы совершенно излишними и даже вредными.

Приходилось за пределами станицы производить обычные допросы, ибо в станице пленному красноармейцу, а тем более казаку, пощады от самосуда уже не было.

Между тем заплавское сидение начинало надоедать некоторым казакам.

Им не нравилось видимое превосходство в силах и в средствах борьбы противника, и простая житейская логика стала убеждать малодушных в бесполезности защиты.

В это время про добровольческую армию доходили только печальные слухи: ген. Корнилов якобы уже убит, а остатки армии сдались на Кубани.

Мрачные слухи пока неслись и о походном атамане: говорили, что весь его отряд распылился, а сам атаман пленен. Отчасти к подобного рода слухам были и основания.

Таким образом в сознании многих казаков слагается ряд новых доказательств и доводов о бесцельности дальнейшей борьбы, о нашем еще долгом и печальном одиночестве. Замутились души казачьи, а в особенности, когда богаевцы и мелиховцы, т.-е. казаки тыловых станиц, отказались помогать хлебом, а затем отказались выполнить и боевой приказ.

С упреком и укором приходили к начальству казаки и заявляли, что ждать больше некого и нечего, пора расходиться по квартирам, а начальство — отправить в Александровск — Грушевский для заключения мира и как выкуп казачьей свободы.

Наконец, 9-го получены были достоверные сведения, что походный атаман жив, отряд его цел и подошел к Дону в районе ст. Нижне-Курмоярской, грузится на пароходы и следует вниз по Дону, в расчете прибыть 9-го к вечеру в Константиновскую станицу, а 10-го — в Раздорскую.

Одновременно прибыл в Заплавы офицерский разъезд, в составе которого был донской есаул Чеботарев, и сообщил, что добровольческая армия приближается к границам Дона. От них узнали, что ген. Корнилов действительно убит, но что армия жива и имеет достойных руководителей.

Конечно, все эти сведения, а в особенности последние два — о подходе походного атамана и добровольческой армии, внесли полное успокоение и надежду на недалекое светлое будущее.

Кстати сказать, к этому времени и организация донской армии была закончена. Численность армии доходила до 6 тысяч бойцов.

Не хватало все-таки патронов, снарядов, технических средств, а главное лошадей. Отсутствие лошадей вынуждало иногда на руках подавать орудия и передвигать их вручную на лямках.

Не та обстановка оказалась в отряде походного атамана, какую надеялись видеть казаки.

VII. Заплавское сидение. — Возвращение походного атамана

Его отряд, как потом выяснилось, уменьшился незначительно, но он был беден средствами войны. Повозок пустых, зарядных ящиков было много, да и старых ветеранов было больше, чем хотелось.

10 апреля навстречу приближающемуся походному атаману была отправлена депутация, состоящая из председателя и одного члена Временного Правительства и представителя штаба, для приветствия и для доклада политической и военной обстановки.