Начало гражданской войны

Для усмирения непокорных станиц в тылу штаба походного атамана были снаряжены карательные экспедиции. Нужны были крепкие люди, и опять призвали известного читателю генерала (Смирнова), который безропотно, толково, быстро и умело усмирил непокорных, не проявляя излишней, ненужной жестокости и сберегая казачью кровь.

Мелиховская станица была 16-го числа занята большевиками, не с боя, а при любезном содействии изменников-казаков, которые бросили фронт и привели с собой, в знак полной покорности и дружбы, отряд большевиков в 100 человек за провиантом и фуражем. Там не было гарнизона, и возможность захвата большевиками станицы обратилась теперь в печальный факт. Карательный отряд из заплавской группы настиг хвост большевистского обоза, уходящего из станицы Мелиховской к себе, в Ал. — Грушевский, отбил часть повозок с добычей, которые вместе с двенадцатью казаками-хлебосолами, мелиховцами, были 17-го доставлены в Заплавы.

Помимо ст. Мелиховской и Богаевской, о которых было сказано в своем месте, еще и другие станицы начинали шалить и проявлять явное неповиновение. Настойчивость начальства вызывала вспышки, и походному атаману приходилось посылать отряды для усмирения и даже снаряжать повторные карательные экспедиции.

Так, с 14-го по 22-е включительно разъезжал вооруженный пароход по непокорным станицам: 18-го и 19-го — в Семикаракорской, т.-е. в непосредственной близости штаба походного атамана, в тылу у него.

Несколько раньше приходилось разоружать пришедшие дружины Кочетовской станицы, 21-го усмирять Мелиховскую, 22-го — Богаевскую[58].

VIII. Взятие Новочеркасска. — Избрание Краснова донским атаманом

_{[Все же в 20-х числах апреля казаки оказались в состоянии предпринять атаку на Новочеркасск. В ночь на 23-е началась внезапная атака на город по плану, разработанному Южной группой, и к 6 час. утра Новочеркасск был уже в руках белых.]}

Желанное свершилось!.. Столица Дона избавлена от комиссаров и очищена от красногвардейских банд.

Тяжелая работа выпала на долю военного начальства, которому пришлось налаживать и мирную жизнь в городе, и оберегать его от новых ужасов, от новых возможных нападений со стороны советских войск, во много раз превосходивших своею численностью казаков.

Трудно было власти… Миловать не приходилось… Каждое распоряжение несло если не наказание, то предупреждение о нем… Лиц, уличенных в сотрудничестве большевикам, надо было без всякого милосердия истреблять.

Временно надо было исповедывать правило: «лучше наказать десять невиновных, нежели оправдать одного виновного».

Только твердость и жестокость могли дать необходимые и скорые результаты.

Походный атаман отошел от этих «грязных» дел.

Стоять у власти при таких условиях мог лишь тот, кто привык не задумываться над могущими быть последствиями, и тот, кто твердо верил в казачью победу и кто мог быть «жестоким».

В роли временного «диктатора» очутился командующий Южной группой, и вся работа по оперативным и иным делам взвалилась на плечи его штаба.

Целый день 23-го, до глубокой ночи, в городе было тревожно: серьезные и крепко свитые гнезда большевиков в зданиях Епархиального училища и Политехнического института трудно было одолеть казакам, не проявляя жестокости, каковую они, по свойственному им душевному укладу, применять пока не желали. Пришлось вмешаться начальству и приказать истребить эти партии. Только после этого и после тщательного осмотра Краснокутской рощи и прилегающих к ней кладбища и Ботанического сада население столицы получило давно заслуженный покой, а войска — передышку.

Утомление казаков было чрезмерное после высокого душевного подъема, после бессонной ночи и непомерной физической работы.

Силы казаков временно уменьшились: два полка, наилучшие по составу и наибольшие по численности, с мужественными командирами, временно не могли быть использованы для очередной работы.

Один из них — Новочеркасский полк — краса и гордость Южной группы, командир которого вынужден был уступить казакам, выполнившим блестяще свою задачу, разрешил им навестить свои родные очаги.

Другой полк, не менее доблестный, Кривянский, с мужественным командиром полковником Зубовым, все еще продолжал истреблять местных большевиков (привокзальной части) за то, что они 18 дней (с 4-го по 22 апреля) громили, жгли и разоряли их родную станицу.

Кривянцы, кроме того, желали отплатить жителям этого района за тот «пулеметный дождь», которым они осыпали последних защитников города, отходивших 4 апреля от вокзала. Такая месть со стороны казаков являлась понятной.

_{[Кроме того, еще три полка получили задания вне города.]}

Таким образом не только свободных, но даже и свежих войск не было.

25-го утром неприятель со стороны севера возобновил наступление.