Начало опричнины

     Для выработки соглашения с Боярской думой царь оставил при себе первого боярина князя И. Д. Бельского, князя П. М. Щенятева-Патрикеева, дьяков. Прочие члены думы (князь И. Ф. Мстиславский, князь И. И. Пронский и т.д.) , были в тот же день отосланы в столицу[988]. Подобное разделение думы вполне отвечало целям и намерениям Басманова и прочих советников царя.

      На подготовку приговора об опричнине ушло более месяца. Указ был окончательно утвержден думой, после возвращения царя из слободы в Москву. Подлинник указа хранился в царском архиве и был описан в архивной описи следующим образом: «Указ, как государь приехал из Слободы, о опришнине»[989]. Царь прибыл из Слободы в Москву 15 февраля 1565 г., сразу же после этого («как государь приехал») был издан названный указ[990].

      Для утверждения указа об опричнине в Кремле были собраны Боярская дума и высшее духовенство. По словам очевидцев событий Таубе и Крузе, царь вызвал к себе оба сословия, т. е. духовенство и дворянство. Но в представлении немецких дворян в высшее (дворянское) сословие входили как бояре, так и дворяне[991]. Возможно, что в первом соборе опричного времени действительно участвовали представители дворянства[992].

      Царь Иван открыл собор пространной речью. Он объяснил причины своего отречения и заявил, что для охранения своей жизни намерен «учинить» себе на своем государстве «опришнину» с «особым» двором, армией и территорией. Государство свое Московское он передает в ведение Боярской думы. По этому случаю членам думы были сделаны многословные наставления. Прежде всего, Иван указал высшим боярам на все то, что при благоприятных обстоятельствах и времени могло бы способствовать расширению и процветанию государства. Далее он велел боярам следить за тем, чтобы в случае его кончины не возникло спора и раскола между обоими его молодыми сыновьями Иваном и Федором[993]. (Аналогичные наставления сыновьям царь внес в незадолго до того составленную духовную грамоту). Грозный просил бояр, чтобы они позаботились о том, чтобы водворить в стране порядок, мир и единство. В тех же целях он требовал для себя неограниченных полномочий, права казнить опальных бояр и князей и, что особенно важно, права конфисковать по собственному усмотрению земельные богатства и все имущество («животы» и «статки») опальных. Как сообщала официальная летопись, Грозный соглашался вернуться на царство лишь на том условии, «что ему своих изменников, которые измены ему, государю, делали и в чем ему, государю, были непослушны, на тех опала своя класти, а иных казнити и животы их и статки имати»[994].

     В речи к Земскому собору царь Иван в особенности настаивал на необходимости покончить со злоупотреблениями властей и прочими несправедливостями. В этом «тезисе» заключался, как это ни парадоксально, один из главнейших аргументов в пользу опричнины.

     Незадолго до введения опричнины боярская оппозиция устами Курбского обвинила «державного» царя и его «властелей» в таких бедах, как произвол и беззакония в судах[995]. Речь Грозного к собору явилась непосредственным ответом на обвинения Курбского.

      Отнюдь не расположенные к царю Таубе и Крузе свидетельствуют, что Иван, вверяя думе земщину, просил бояр позаботиться об искоренении несправедливостей и преступлений и водворении в стране порядка[996]. В совершенно тех же выражениях рассказывает об этом Штаден: царь «хотел искоренить неправду правителей и приказных страны» и «устроить так, чтобы новые правители, которых он посадит, судили бы по судебникам без подарков, дач и приносов»[997]. Однако на практике привилегии опричнины и бесправное положение земщины лишь создали почву для новых вопиющих злоупотреблений.

      После того, как «чины» заслушали царскую речь, собору предложено было одобрить указ об опричнине, разработанный в слободе при участии руководителей Боярской думы. Поскольку основные принципы его были одобрены сословиями в дни династического кризиса 3—5 января 1565 г. правительство без труда добилось от собора полного одобрения указа. Представители всех чинов верноподданнически благодарили царя за заботу о государстве. Решение собора поддержали даже те, кто в опричнине видел непосредственную для себя опасность[998].

      Подлинный приговор Земского собора об опричнине не сохранился, однако его содержание подробно передано официальной летописью. Летописное изложение указа пестрит выражениями: царь «приговорил», «приказал», «повелел» «а учинити ему» и т. д.[999]