Начало пути

В прошлой жизни такого эпизода не было. Тогда он парашютную ракету разобрал. Парашют отложил и стал раскурочивать вышибной заряд. Тоже ничего страшного не случилось, только кисти рук у него сильно обожжены были. Но к весне он писать уже мог. То есть история изменилась, но как-то не принципиально.

Как лекция закончилась, наши стали договариваться на завтра сходить в кино на «Последнюю реликвию». Лёлька почему-то на меня взглянула… Не понял, но на всякий случай пригласил пойти вместе. Согласилась.

«Мамия» у меня с собой, но ребятам ее не показал. Верняк сразу начали бы просить сфоткать, а я еще не знаю, как в руках держать. Камера маленькая, на ремне держится, как там ей место всегда и было. На работе народу почти никого, выходной как-никак, но мне же надо вчерашние снимки напечатать. Но сначала отснял газету. На фотоаппарате помечены расстояния от одного фута до двенадцати и бесконечность. Фут – это приблизительно тридцать сантиметров. Повесил газету на кульман и стал снимать, постепенно увеличивая дистанцию. Почему газету? Резкость объектива легче проверить.

Проявил, повесил сушиться, поел в столовке и отпечатал вчерашние снимки. Фото размером девять на двенадцать дают возможность оценить качество съемки. Выберу лучшие и напечатаю большим форматом. Мокрые фотографии разложил на столе согласно таблице и смотрю, какие лучше других.

Так увлекся, что не заметил, как Нури Ваграмовна зашла. Посмотрела на снимки, ткнула в три из них и говорит: «Эти самые хорошие». Пригляделся внимательно, не смог с ней не согласиться. Нырнул в лабораторию, отпечатал выбранное в размере двадцать четыре на тридцать. Судя по номерам, один снимок сделан со вспышкой, два с лампами, пентаконовским портретником, лингофовскими штатником и портретником. Выхожу с мокрыми снимками, а Ваграмовна мою книжку разглядывает. Посмотрели, обсудили. Решили, что во втором туре победа за штатником «Лингофа».

Вдруг она отодвигает Владимира Ильича, садится на стул и велит: «Сфотографируй меня». Не откажешь ведь, правда? Отснял пленку всеми объективами «Лингофа». Начальница ушла, а я зарядил бачок, выставил на реле время и, пока жду, смотрю, что «Мамией» наснимал. Видно плохо, кадр маленький, надо печатать. Но это уже завтра.

Дома за столом шел серьезный и обстоятельный разговор про наш скорый отъезд. Народу было мало, только близкие друзья. Пьют умеренно, лишь для смазки разговора.

Дядя Вася приветливо помахал мне картонной папкой на завязочках.

– Лёха! С твоей машиной всё закончено! Поешь, и пойдём покажу. Серьезный разговор будет.

– Потом поговорите, – заявил отчим. – Сейчас надо решить, едешь ты с нами или нет. Пойдешь в институт или останешься в школе.

– Я бы в Москву перебрался. Аттестат лучше там получать. А если сдам экстерном десятый класс, тогда на подготовительное отделение пойду.

– Может, оно и правильно. Мы, конечно, без тебя скучать будем, но на то отпуск есть, или ты нас навестишь.

– Денег, – вмешалась мама, – по сто рублей в месяц переводить станем. Ты не пьешь, не куришь, за глаза хватит.

Дальше всем коллективом обсуждали, что необходимо взять с собой, что стоит увезти в Москву, а что оставить здесь. От машины и от мотоцикла родители категорически отказались. Но от подаренной мне гитарки отчим был не в силах отречься.

Контейнеры с машинами решили было оставить на складском хранении. Тут вмешался дядя Володя Соколов:

– Надо с маклером поговорить. Телефон есть. Он или гараж найдет, или садовый участок, куда вместо сарая можно будет контейнеры поставить.

– В Москве маклер? – заинтересовалась мама.

– Нет, в Питере. Но он по всему Союзу связи имеет. Помните, Корниловы в Стерлитамак уехали? Через него.

– Да, есть такой специалист, – поддержала тетя Лена Невстроева. – Отзывы о нем хорошие. За консультацию берет недорого.

– Поговорю, когда буду в Питере, – подвел итог отчим. – Мне жигуль обещали, гараж по-любому будет нужен.

– Жигуль! – завистливо вздохнул дядя Миша Невстроев. – Куда вам три машины? Да еще и мотоцикл. Сметанина помните? В позапрошлом году уехал. Он в Москве машину на двушку поменял.

– Прогадал, – весомо заявил дядя Володя, – что его новый «москвич» пять тысяч с лишком стоит, что кооператив – пять с небольшим, так машину-то еще купить надо!

– Ничего не прогадал! Ты про прописку забыл? В кооператив без прописки не вступишь, а потом еще сколько его строить будут?! Пусть не покатался, зато сразу жилье в столице получил.

Тут никто ничего возразить не смог, иногороднему прописку в Москве так просто не получить. Можно, конечно, устроиться по лимиту на стройку. Но минимум два года ютиться по общагам удовольствие ниже среднего.

Впрочем, все, даже мои родители, согласились, что три машины, конечно, перебор, две и то слишком много.

– Есть один человек, – несколько загадочно сказал дядя Вася и почему-то показал папку, – он Лёхе хочет предложение сделать по поводу его первого газика.