Начало всего

Я похромал к ним, и крики Кэссиди перешли в сдавленные рыдания – она прижала ладони ко рту. Но разве у Купера был хоть какой-то шанс? Шестнадцатилетний пудель против дикого койота?

– Пошел вон! – заорал я луговому волку.

Было столько крови! Койот впился зубами в горло Купера, и пес скулил, издавая жуткие стонущие звуки. Сердце молотом стучало в груди, в голове билась одна только мысль: «Нет, это невозможно, это все не реально».

– Купер, нет! – плакала Кэссиди. – Пожалуйста, нет.

Купер обмяк, и койот, видимо удовлетворившись этим, расцепил зубы, выпустив шею пса. Он побежал прочь, выскользнул из ворот и скрылся на туристической тропке.

Для меня не имело значения, что я сидел посреди парка в воскресное туманное утро. Не имело значения, что начал накрапывать дождь. Голова Купера лежала на моих коленях, и я зажимал ладонями рану на его шее. Кровь пятнала его шерсть и капала с моих пальцев.

– О боже, – выдохнул я. – Мне так жаль. Мне так жаль, старина. С тобой все будет хорошо. Ты только держись. Купер, ты герой. Все будет хорошо.

Я поднял взгляд на Кэссиди. Она была белой, как полотно, и я испугался, как бы она не потеряла сознание.

– Ему нужна помощь. Твои родители – доктора.

– Они на дежурстве.

– Мы должны что-то сделать! Отвезем его в ветеринарную клинику. Достань у меня из кармана ключи.

Я не убирал ладоней с раны Купера. Кэссиди сунула руку в мой карман и выудила из него ключи.

– Теперь ты должна добежать до моей машины и подогнать ее к стоянке. – Удивительно, как спокойно я говорил.

– Я не вожу машину, – ответила Кэссиди дрожащим голосом.

– Чушь собачья. Подгони машину.

Кэссиди медленно кивнула и побежала по траве назад. Волосы развевались за ее спиной точно пламя, и туман казался дымком от него.

Купер душераздирающе заскулил, и я крепче прижал ладони к глубокой ране на его шее, пытаясь удержать кровь.

Кэссиди просигналила, дав понять, что она уже на стоянке.

– Я не могу его поднять, – заорал я, и голос постыдно сорвался.

Она вернулась и помогла мне. Мы с трудом донесли Купера до машины и положили на заднее сиденье. Кэссиди села рядом с ним и накрыла мои закрывавшие рану ладони своими.

– Поведешь ты. На улице слишком туманно, – настойчиво сказала она.

Я включил ближний свет и тронулся. В машине царила гнетущая тишина, руль скользил от крови.

32

МЫ С КЭССИДИ сидели в кондиционируемой и холодной приемной ветеринарной клиники, уставившись в одну точку перед собой. Происходящее казалось дурным сном, голова была ватной, но я сознавал самое главное: сейчас половина восьмого утра и Купер в беде. И я страшно боялся, что его не смогут спасти.

Кэссиди дрожала и прятала ладони в рукавах. Я скинул кожаный пиджак и протянул ей.

– Спасибо, – пробормотала она, надела его и подобрала под себя ноги, словно пытаясь целиком уместиться в нем.

Я находился в шоковом состоянии, до глубины души потрясенный случившимся. Кэссиди тоже. Приемная пустовала. В ней сидели только мы вдвоем. В углу стояли похожие на беговую дорожку весы для животных. Администратор, о которой я совсем забыл, прочистила горло и наградила меня хмурым взглядом.

– Прошу прощения, – сказала она. – Почему бы вам не воспользоваться туалетом, чтобы привести себя в порядок?

Улыбка не касалась ее глаз, когда она указала, в каком направлении мне следует идти. Я оцепенело поднялся, поплелся в туалет и включил там свет.

Из зеркала на меня взглянул призрак. Осунувшееся бледное лицо, запачканная кровью рубашка. Жуткие окровавленные руки. Я с горечью подумал о том, что этот костюм гораздо лучше того, в котором я отправился на Хэллоуин.

Согнувшись над раковиной, я смотрел на стекавшую в слив воду ржавого оттенка, а когда она стала чистой, еще долго не мог заставить себя выключить кран и выйти в приемную.

В голове снова и снова крутилось воспоминание: как из тумана выходит койот; как сердце подскакивает в груди, когда Кэссиди кричит, чтобы я убегал; как Купер продолжает бороться с волком, несмотря на то что земля уже залита его кровью. Это я во всем виноват. Потому что знал о койотах, но не слушал предупреждений.

В дверь постучали.

– Эзра? – обеспокоенно позвала Кэссиди.

– Секунду. – Я плеснул в лицо водой и открыл дверь.

– Привет. Ты тут пропал. Я начала переживать.

Я приподнял бровь, и Кэссиди отвела взгляд.

– Они что-нибудь говорят? – спросил я.

Она покачала головой и взяла меня за руку:

– Идем.

Мои ладони были ледяными после воды. Кэссиди вздрогнула, но промолчала. В приемной она села и придвинулась ко мне вплотную. Не знаю, значило ли это что-то для нее, но во мне вспыхнула крошечная надежда. Близость Кэссиди, прикосновение к ней вызывали мысли о том, что, возможно, она отдалилась от меня не навсегда, как я того отчаянно боялся.

Кэссиди плотнее запахнула на себе мой пиджак.

– Я помню тот день, когда мы его купили, – произнесла она, словно говоря с самой собой. – Мы целовались поверх твоей «потерянной библиотеки». Прямо на глазах у Макинроя и Флеминга. Твой ручной бандаж зацепился за мой лифчик.