Начать сначала

Я же целиком сосредоточился на том, чтобы правильно войти в воду и не отпустить Аделин. Крепко держал ее ноги на своей талии, чтобы они не соскользнули и погрузились в воду уже после того, как я загашу скорость хвостом. Нельзя ушибить девчонку. А мой хвост выдержит сопротивление соленой воды, нужно лишь зайти под правильным углом. Ошибка недопустима. Если меня оглушит – Аделин утонет, не сможет доплыть по вытянутому озеру к реке, туда где можно выйти на берег.

Полет занял три секунды, учитывая наш общий вес и силу притяжения Мары. Войдя вертикально, я собрал в кольца хвост, уменьшая глубину погружения. И даже так мы опустились метра на четыре под воду.

Я не мешкая, стартанул вверх. Но прежде чем вынырнуть полностью, как мог, приблизился к отвесной стене. Аделин жадно дышала, едва ее голова оказалась над поверхностью воды.

– Ты справилась, смелая девочка, – тихо урчал я ей на ухо и все крепче прижимал к себе хрупкое тело, сотрясающееся от крупной дрожи.

Мы находились в тени. Каньон почти весь погрузился в вечерние сумерки.

Я заметил в нескольких метрах нависающий над водой выступ и, очень тихо приблизившись, нырнул под него. Вовремя. Гладь озера расчертили яркие полосы света поисковых фонарей. Шныряли туда-сюда, разыскивая свои жертвы. Сверху доносились четыре голоса:

– Ты видишь их?

– Отмороженные!

– Что за змеиный урод с ней? Нам говорили, что девчонка одна или с кем-то из людей Морелли!

– Никого нет! Они утонули, а нам теперь головы открутят! Нам нужна была девчонка! Пусть даже не совсем живая! Но никак не утопленница.

На этих жестоких словах, я крепко зажал рот птичке, чтобы ни звука не вырвалось из ее рта. На некоторое время фонари погасли. Но удаляющихся шагов слышно не было, и я терпеливо ждал, пока отморозки Сольвенти окончательно свалят. Свет включился снова, шаря по поверхности воды.

– Их нет! Почему не всплыли? Уходим!

– Нам придется скрыть, что мы их видели. Все жить планируют? Тогда забыли обо всем, ясно?! Или кто-то хочет спуститься в долину и проверить? Или прыгнуть в озеро, как эти долбанутые?

Последнее я еле расслышал. И наконец удаляющийся хруст камней под ногами оповестил, что противник ушел. Тогда я отнял ладонь от лица девчонки, разрешив птичке говорить.

– Мы спасены! Сейчас проплывем через озеро. И найдем твой дом. Готова?

– Д-д-да. Д-да. Я хочу быстрее выбраться отсюда, Ссашшин! – сбивчиво шептала девчонка. Ее снова трясло от избытка адреналина в крови.

Я и сам был несколько не в себе. И не нашел другого способа, выплеснуть эмоции, как алчно овладеть нежными подрагивающими губами. Вкусными. Сочными. Не спрашивая разрешения, вторгался в ее рот, показывая, кто тут хозяин, но Аделин и не думала сопротивляться, и так же голодно целовала меня. Я так хотел сорвать с нее чужую форму и прижать обнаженную к себе. Гладкую. Скользкую от воды.

Хватит! Мою жажду не утолить так быстро. И нужно выбираться.

На мне остался рюкзак, я перевесил его вперед, а на спине разместил птичку, предварительно стянув с нее отяжелевшую обувь. Сумка Аделин и второй рюкзак остались у того дерева, которое защитило нас от пуль.

Птичка прилипла ко мне так, будто снова боялась упасть и весь путь до реки нервно сопела мне в ухо, изо всех сил стараясь не сомкнуть капканом руки на моей шее.

Холодные потоки воды встретили нас на подходе. Здесь река впадала в озеро.

– Справа есть пологий выход на берег, – указала Аделин. – Иначе придется плыть в реке против течения. И она очень студеная, – вздрогнула она.

Ей уже было холодно. А когда мы выбрались на берег, я понял масштаб катастрофы: солнце совсем село, ледяной ветер дул непрерывно, а на птичке была мокрая одежда.

– Тебе придется снять одежду, – хмуро изрёк я , – иначе ты замерзнешь. Форма просохнет очень небыстро. На моих руках тебе будет теплее.

И, не дождавшись ответа, стал стаскивать с нее ледяной комбинезон, попутно оглаживая влажную нежную кожу, покрытую мурашками от холода. Сам же я быстро нагревался от прикосновений к ее телу. На Аделин осталось одно белье. Такое же кружевное, ничего не скрывающее, как и то, синее. Только это было желтого цвета и тоже удивительно ей шло. Так, что я хотел его скорее снять.

Как бы ни был противен холодный мокрый рюкзак, я перевесил его на спину вместе со снятой формой. Все может пригодиться. И с голой замерзшей Аделин на руках, поспешил к цели на берегу реки.

– Птичка. Не спи. Как далеко до вашего домика? – тормошил я ее. И хотя тоже устал, но упорно скользил изо всех сил вперед.

– Час пути, – вяло отвечала она.

Смерть смотрителя, весь день в дороге, пули и прыжок в каньон. Неудивительно, что птаха вымоталась. Еще и этот холод. Несмотря на мою довольно высокую температуру тела, я не мог ее полностью спрятать и защитить от холодных порывов ветра.

По дороге я вытягивал Аделин из дремы, уточнял место, куда нам нужно было прибыть.

– Мы прибыли, – указала рукой вверх девчонка, минут через сорок пути.