Начинающий писатель [СИ]

Долго разговаривать не стали. Скрутили в бараний рог и повели прямиком к машине. Я пытался сопротивляться, хотел выхватить пистолет и совершить нападение, чтобы по инструкции они выстрелили в меня, избавив мою душу от страданий в этом бренном теле. Но пьяным я был ни на что не способен. Да и что греха таить — трезвым то же. Мускулы были для меня лишь видом, функционал их вряд ли был настроен на мастерское владение кулаками и хлесткими ударами ног с разворота. Бежать — да, но уж никак не сражаться. Погрузив в салон, машина быстро тронулась с места. Не работал приемник, только звуки проезжающих мимо машин да гудевший двигатель еще как-то указывали на существования меня самого в реальном мире. Ехали примерно двадцать минут. Как только остановились меня опять понесли. На этот раз я уже не мог идти. Остатки алкоголя, не вылезшие наружу в момент рвоты, ударили в мозг с новой силой. Взглянув последний раз в исхудавшее лицо полицейского, я провалился в глубокий наркотический сон.

Когда меня привели в чувство все было словно в тумане. Жуткая боль в затылке и темени не давала спокойно повернуть головой, не ощутив где-то посередине адский колющий треск. Сидел в каком-то закрытом помещении с еще двумя мужчинами на вид и на запах являвшимися знатными представителями клана бездомных. Все они спали. Где-то за перегородкой слышал разговор двух охранников. Вскоре кто-то из них подошел к небольшой «бойнице» в тяжелых железных дверях, слегка приоткрыл ее и посмотрел на меня. Его вид не значил ровным счетом ничего, да и рассмотреть физиономию полицейского в таком маленьком отверстии не представлялось возможным. Затем щелкнули замочные механизмы и выход отворился прямо передо мной.

— На выход. — просипел он прокуренным голосом.

Я не стал ждать особого приглашения и направился к нему. Каждый шаг как подъем на Килиманджаро. Четыре с половиной метра дались мне с таким трудом, что уже в коридоре, длинном словно вытянутая кишка, мне стало еще хуже. С трудом доковыляв до нужного кабинета меня усадили на невысокий стул и приказали ждать. Чего и кого не уточнили, но вскоре отпал и этот вопрос.

Следом за нами, буквально спустя какие-то считанные минуты, вошел тучный офицер с огромными кулаками больше похожими на стальные кувалды. Внимательно посмотрел на меня, потом на второго полицейского и приказал тому выйти, оставив нас наедине. Все напоминало кадры из дешевого второсортного ментовского сериала, что так часто крутят по российскому телевидению.

Однако уже в следующее мгновение мне дали понять, что никаких «плохих и хороших» полицейских не будет, а все вопросы, точнее ответы на них, так или иначе решат мою дальнейшую судьбу.

— Вам известно почему вы здесь? — он начал мягко.

— Нет.

— Хорошо. Тогда я объясню. На вас поступила жалоба от администрации заведения.

«Наверное, это Макс сдал меня. Его ведь не было у барной стойки довольно продолжительное время» — подумалось мне.

— Вы вели себя очень странно. Громко кричали, ругались, мешали другим посетителям.

— Все пьяные люди ведут себя странно.

Он посмотрел на меня и сразу что-то записал в протокол. Я не читал его, хотя бумага лежала почти у меня под носом и хватило бы одного взгляда, чтобы прочитать все записанное.

— Как долго вы пробыли в баре?

— Часа два… не могу точно сказать. А сколько сейчас?

И действительно! Я совсем потерял ход времени и не мог даже представить который сейчас час.

Офицер вытянул руку и повернул ее мне внешней стороной, дабы я мог сам все увидеть. Времени и правда прошло прилично, но ответить точно на вопрос все равно не мог.

— Вы с кем-нибудь общались? Разговаривали?

— С женщиной.

— Ее имя? Как она выглядела?

— К чему все это? — я наклонился через стол и посмотрел на полицейского. — Я кого-то убил?

— К счастью не успели.

— Что значит «к счастью»?

Мужчина отложил листок с ручкой и таким же прямым взглядом посмотрел на меня.

— Так и значит. Говорю же, вы вели себя странно. Кричали, громко разговаривали, даже сказали, что хотите умереть. Люди это слышали вот у них и вызвало подобное поведение вполне обоснованный страх.

— Вы что не слышали моих слов? Я же сказал: разговаривал с женщиной. Мы общались на разные темы.

— Ни о какой женщине речи не шло. Жалоба поступила на вас. Приметы совпали, вот посему вы и здесь.

— Ну так вот, — я с трудом развел руками, — нашли что-нибудь? Бомбы, шахид-пояса, может быть другое оружие.

— Нет, — резко ответил офицер и в его голосе чувствовалось нарастающее раздражение, — но вы видимо не понимаете, что за одни такие слова УЖЕ можно быть привлеченным к ответственности. А по поводу женщины мы выясним сами. Кто она и где живет. Сегодня, как вы наверняка знаете, это не трудно.

Затем он опять взял ручку и листок, продолжив что-то записывать.

— Так, — начал он, — ваше имя?

— Виктор.

— Фамилия?

Я продиктовал ему все свои данные, предварительно поставив подпись в одном заполненном его рукой бланке. Содержание не представляло никакой угрозы или внезапных признаний с моей стороны, поэтому страх пропал почти сразу.

— Где вы работаете?

— Нигде.