Начиналась жизнь

— Строчи, братва, строчи до последней пули, — старался он перекричать пулемет, но вдруг земля под ним провалилась, а потом взметнулась вверх густым клубом. Кириченко отшвырнуло в сторону.

Сун Лин склонился над ним.

— Оставь меня, Сун Лин, оставь меня здесь.

Сун Лин почувствовал, что Кириченко кончается у него на руках. Китаец опустил слесаря наземь, с минуту молча постоял над убитым, но новый мощный залп резанул ему уши. Густой дым несся со всех сторон…

Бандиты продолжали бешено стрелять. Напрягши все силы, комсомольцы сомкнули ряды и стали отстреливаться, но их окружили тесным кольцом.

Миша Ратманский трех бандитов уложил на месте. У него остались лишь две пули… Он оглянулся: к нему бежали несколько разъяренных врагов. Они были уже близко. Миша подался в сторону.

…Иван Убисобака заметил бегущего Ратманского. «Ну, ты уж от моих рук не уйдешь», — прошипел Убисобака и пустился бежать за Ратманским. Миша снова оглянулся и заметил, что кто-то преследует его. Он остановился на секунду, присмотрелся и узнал преследователя. Миша пожалел, что тогда, в Обухове, не застрелил этого мерзавца. Ну, зато он его сейчас уложит! Он тщательно прицелился, но угодил преследователю в правую руку.

— Ух, подлюга, — скрипнул бандит зубами. Наган выпал из его раненой руки. Но бандит не остановился. Он кинжалом зарежет этого красного! Левой рукой Иван выхватил кинжал, и белая сталь сверкнула в лучах палящего солнца.

Ратманский продолжал бежать. Он попал в высокую рожь, которая достигала ему почти до плеч. Но бандит все еще преследовал его. В револьвере у Ратманского оставалась только одна пуля. Миша лихорадочно думал. В бандита он теперь скорей всего не попадет, а если он его и уложит, сюда со всех сторон набегут другие и его, Мишу, убьют. Нет, живым он им в руки не дастся, слишком много чести для них. Не для того погубил он свое детство, недоедал, недосыпал, воевал против белогвардейцев, чтобы попасть в лапы к этим мерзавцам… Миша, задыхаясь, бежал во ржи. А его упорно преследовал Иван Убисобака.

«Я не отстану от него, — решил Убисобака, — ни в коем случае не отстану. Разве только вся кровь вытечет у меня через рану в руке. Я должен догнать его и воткнуть ему этот нож прямо в сердце»…

Солнце пылало над головой, слепило глаза. Рожь вокруг странно шумела. Миша бежал. Нет, нет, он не поддастся, последнюю пулю он оставит для себя… Издали доносится шум стрельбы, крики бандитов и страшный девичий визг… Кто это кричит? Кажется, голос Людки. А может быть — Любы? Нет, Люба не станет кричать… В воздухе носится густой дым, и каждую минуту то здесь, то там вспыхивает пламя. Это горит Триполье…

Ратманский остановился. Больше он не в силах бежать. Силы оставляют его. Три ночи он не спал. Сейчас он упадет в высокой ржи и заснет как убитый. Бандит все еще бежит вслед за ним, разъяренный, как свирепый, раненый зверь. Он уже совсем близко. Миша видит длинный чуб Ивана, даже шрам на правой щеке у него видит он, вот сейчас он нагонит его, этот дикий зверь, и конец игре… Он должен бежать дальше, дальше, куда только ноги в состоянии унести его. Бежать хотя бы целый день, но спастись.

Крики врагов становятся все громче и громче, к нему бегут, видит он, со всех сторон, — он в огненном кольце. Выстрелить? Нет, жаль истратить последнюю пулю… Вот Ратманский поднял вверх свой револьвер. Иван заметил это и повалился наземь, в рожь. Он дрожит, этот бандит, он боится, собачья душа…

Что за прекрасная высокая рожь! Такая замечательная рожь, а никто не убирает ее. Бандиты подходят все ближе. Жалко в двадцать четыре года уйти из жизни, особенно когда ты еще можешь сделать что-то полезное, и уйти так нелепо… И поблизости нет даже товарища или подруги, кому можно было бы сказать несколько слов перед смертью… Где сейчас Люба Аронова?.. Замечательная девушка, он, возможно, любил ее, но никогда не признавался ей в этом, голова все занята была другим — губком, конференции, подполье, бои… Тут они не могли встречаться, там им нельзя было встречаться, а теперь — умереть одиноким в высокой ржи! Ну, Миша, конец, некогда больше раздумывать, нужно что-то предпринять, на что-то решиться… Бежать дальше — бессмысленно, бесполезно… Ратманский подносит браунинг к своему виску, спокойно спускает курок и падает в рожь, в высокую спелую рожь, которая так привольно шумит вокруг него.

Иван Убисобака подбежал к Ратманскому. Тот мертв. Бандит выхватил из руки Миши револьвер. Обойма в револьвере была пуста…

10

Тех, кого бандиты поймали живыми, согнали вместе и заперли в сарай.

Теперь, лежа разбитая в сарае, Людка очень удивлялась тому, что осталась жива. Да, она столько насмотрелась за вчерашний день! Идя в поход на бандитов в Триполье, она никак не предполагала увидеть то, что видела вчера. Отец был прав. Да, она не представляла, что такое фронт. На ее глазах Мотю Полонского бандиты бросили в глубокий колодец, расстреливали ее товарищей, прокалывали штыками, били прикладами по голове. То, что она, Людка, осталась жива, очевидно, только чудо.