Над бездной. ФСБ против МИ-6

В общей сложности от компании «Эвихон» мной и К. Падловым с А. Матвеевым было получено приблизительно 2,5 млн долларов США за период с февраля по август 1993 года. Причем как деньги «Эвихона», так и деньги, полученные по кредиту от «Промстройбанка», фактически ни на какие коммерческие программы не пошли, а были потрачены на возвращение долгов.

На обслуживание ситуации — проценты и прочее -350 тыс. долларов я передал в Вене наличными в г-це «Royal» в присутствии австрийского банкира М. Рихтера Воробьеву, Владимирскому и Андронову. Это было в апреле 1993 года. Потом 100 тыс. долларов (даже чуть больше) было размещено на личных счетах К. Падлова, А. Матвеева и их партнера Валерия (фамилию забыл) под обеспечение выданных им кредитных карточек «Visa». Еще 100 тыс. долларов США было положено под обеспечение карточек «Visa» Воробьеву, Владимирскому и Андронову. 150 тыс. долларов было передано дополнительно через Валерия в Москву К. Падлову.

Вопрос о конкретной раскладке по деньгам, куда они делись, с точностью до нескольких тысяч долларов, будет рассматриваться мной в отдельном документе (следующей «Объяснительной записке»). Но самые крупные расходы и обстоятельства, при которых они производились, мной здесь упомянуты.

Далее события развивались следующим образом. В мае 1993 года я вывез всю семью К. Богдановича (жена, дочка, он сам) в Вену, т. к., повторяю, давление на него и на меня не прекращалось и надо было что-то делать. Выезд Богдановича, когда об это стало известно «троице», очень сильно их расстроил, от меня требовали вернуть его обратно, ускорить выплату желаемых трех миллионов долларов и т. д. и т. и.

При этом хочу отметить, все выданные мной им суммы в расчет, как выяснилось, не принимались. Они объявили, что это их «зарплата и доля». А «основной капитал», т. е. по 1 млн долларов каждому, я им по-прежнему должен выдать. Ситуация тупиковая.

Перехожу к завершающей стадии всей этой длинной истории. При этом хочу заметить, что в данном документе я рассматриваю и описываю только общие вопросы, связанные с моими взаимоотношениями с Воробьевым, Владимирским и Андроновым, ситуацией вокруг «Промстройбанка» и связанными с этим обстоятельствами (получение денег от компании «Эвихон»).

Помимо этого была очень тяжелая ситуация (она продолжается и до сих пор), связанная с Н. Дамировым, «Принт-банком», азербайджанской и чеченской мафиями. Краткие обстоятельства этой «линии» мной будут изложены в другой «Записке».

Последний раз я был в России 29 июня 1993 года. Со мной выехала вся моя семья, включая мать, брата, его жену и сына. Мой сын приехал в июле 1993 года уже в Англию, на учебу. Весь июль семья находилась в Австрии, а 10 августа 1993 года я их отправил в Москву. Я хочу подчеркнуть это обстоятельство, т. к. оно говорит о том, что я не собирался в тот момент куда-то «сбегать», в чем меня потом стали обвинять, наоборот, делал все возможное, чтобы как-то выправить ситуацию и иметь возможность вернуться домой.

События, однако, развивались по другому сценарию, и уже в сентябре мне пришлось приложить очень много усилий и средств, чтобы вывезти семью сначала в Ригу, а потом в Англию, куда они, наконец, прибыли 7 декабря 1993 года. Вывозить мне их пришлось потому, что их жизни начались подвергаться прямой опасности, о чем мне постоянно напоминала «троица», а также Дамиров Назим со своей группировкой.

При этом надо отметить изменение взаимоотношений между мной и, прежде всего, К. Падловым, который из партнера превратился во врага, также шантажирующего мою семью. Он начал присвоение принадлежащего мне и членам семьи имущества (а/м BMW, дача в Крекшино и т. д.), требуя еще каких-то якобы запрятанных ценностей, а главное, распространяя везде слухи, что я никогда в страну не вернусь.

При этом в разговорах со мной по телефону он постоянно требовал выплаты своей доли, не желая вникать в ситуацию. Что ж, его право, но именно его «активная» позиция заставила другие силы, заинтересованные в моем присутствии в России, начать «охоту» за мной и членами семьи, что и вынудило нас всех скрываться.

При этом в Англии у меня имелись контакты с представителями английских спецслужб, со стороны которых мне была предложена помощь в обмен на соответствующие услуги с моей стороны. Попросту говоря, проводилась вербовка. Но это также вопрос отдельного документа…»

Как бы ни хотелось Грачеву сейчас сказать: «А вот с этого момента, Анатолий Львович, прошу поподробнее», он не сказал. Контрразведчик должен иметь терпение и уметь ждать.

«…Таким образом, подводя итоги написанному, я хочу отметить, что мной вкратце изложена история «вопроса» и все то, что предшествовало моему приезду обратно в Россию с целью разобраться окончательно в сложившейся ситуации и найти приемлемые пути выхода из нее.

Анатолий Житников».

Грачев прочитал «Записку» до конца и отложил в сторону Внимательно посмотрел на Житникова.

— Подпишите каждую страницу и поставьте в конце сегодняшнее число. Девятое февраля 1994 года, — произнес он.

— Что скажете, Сергей Витальевич? — спросил тот, расписываясь.