— Безукоризненный литературный стиль. Ни одной грамматической ошибки. Очень складно и интригующе. Читается, как начало шпионского романа. С нетерпением жду продолжения. Наши дамы-детективщицы отдыхают.
— Благодарю за столь высокую оценку моего скромного литературного труда. Но я про другое. Каковы же будут ваши дальнейшие действия? Я имею в виду в отношении меня.
Грачев взглянул на часы.
— Полночь не за горами. Двенадцать часов в общении. Пора отдыхать. Сегодня, Анатолий Львович, вы переночуете в нашей «гостинице». А потом, если все пойдет как надо, будете почивать в своей любимой постельке. Сейчас нас интересуют все имена, указанные в вашей Записке. В подробностях. Особенно Падлов. Нам предстоит еще много поработать, и вам надо оставаться здесь. Пишите продолжение своего «романа» с английскими спецслужбами. А родных и близких, чтобы не возникло каких-либо недоразумений, предупредите, что уехали, скажем…
Грачев задумался.
— Вы рыбак?
— Страстный. Особенно люблю зимний лов.
— Вот и причина. Отправились на Волгу. Под Тверь. Решили побыть в одиночестве, вспомнить детство. Это в ваших же интересах. Вы ведь оттуда, из Конаково?
— Да. К тому же часто езжу на свою малую родину. Тянет, не поверите?
— Отчего же, верю. Сам такой. Брянщина и Нижние Истоки всегда в моем сердце.
— Рад слышать родственную душу. А я мчусь в Конаково неожиданно, никого не предупредив, даже от своей охраны ускользаю. Там нахожу глухую деревеньку и затворяюсь недели на две. Действительно люблю рыбалку и одиночество. Как вы угадали, Сергей Витальевич?
— А мы не угадываем, мы знаем, — улыбнулся Грачев. И вызвал дежурного. — Я уехал, встретимся послезавтра, утром. Вот телефон, звоните. Потом вас проводят. Спокойной ночи.
— А почему послезавтра? — с удивлением успел спросить Житников.
— Завтра у меня срочное дело. А пока вашу исповедь будет слушать майор Изотов.
Квартира Грачева в Ясенево. 9 февраля. 23:45
В настоящее время Грачев параллельно вел несколько дел. Одно было связано с хищением золота в Магаданском крае. Он всегда считал: где золото, там, как правило, и криминал. А где криминал, там во время разгульного веселья и появляется Мефистофель со своими злыми куплетами из оперы Шарля Гуно. И это не ария тружеников-металлургов во времена ударных коммунистических строек, а страшная правда, потому что, где правит свой бал Сатана, там и «гибнут люди за металл» — золото:
Любимая ария Грачева в исполнении Шаляпина. Сам он, обладая музыкальным слухом и прекрасным баритоном, с удовольствием, по просьбе коллег, пел ее на чекистских праздничных посиделках. Вот и сейчас, сидя на кухне и попивая чай, он тихо напел ее, чтобы не разбудить жену и детей — сына и дочь, школьников младших классов. А ведь, если рассудить, то эта ария экзистенциально и метафизически непосредственно была связана с его работой. Особенно с нынешней операцией «Золотой идол».