Над бездной

– А эта самая подруга приезжала к Маре на похороны? Пейдж отрицательно покачала головой.

– Из Юджина приехали только родители Мары и три ее брата.

– Как ты думаешь, она знает, что Мары больше нет в живых?

– Господи, я надеюсь, что знает. Полагаю, что ей рассказал кто-нибудь. С тех пор, как она умерла, никто из старых друзей ей не звонил. Я говорю о том, что прошло уже больше двух месяцев, и если бы они с подругой поддерживали отношения, то та обязательно бы позвонила. Разве не так?

– Да, если бы они поддерживали отношения, так бы и случилось, – подтвердил Ноа. – Но возможно, что все было по-другому, вот почему Мара так и не отослала ни одно из писем.

– Зачем же она тогда их писала? – спросила Пейдж.

– Ну, скажем, ей было нужно высказаться.

– Но почему именно этой особе?

Пейдж почувствовала, что ей стало обидно за себя. А может быть, это не обида, а нечто другое? Например, зависть? Впрочем, никакая зависть к неизвестной подруге не заставила бы Пейдж лишить ее писем Мары. По крайней мере, нельзя сказать, что Пейдж оставила у себя ее письма намеренно.

Или все-таки намеренно?

Пораженная этой мыслью, Пейдж взяла записную книжку с ночной тумбочки и набрала номер родителей Мары в Юджине. На ее звонок трубку взяла Мери О'Нейл. Пейдж несколько раз беседовала с ней по поводу вещей, оставшихся после Мары. Теперь же, сердечно поздоровавшись с Мери, она сказала:

– У меня здесь остались после Мары кое-какие бумаги, миссис О'Нейл. Это письма, которые Мара писала некой Лиззи Паркс. – Тут она прочитала адрес упомянутой Лиззи. – Я бы хотела выслать из адресату. Как вы думаете, Лиззи Паркс все еще проживает по данному адресу?

На противоположной стороне провода молчали. Пейдж решила, что Мери О'Нейл пытается вспомнить, не изменился ли у Лиззи Паркс адрес, или, что тоже возможно, она роется в телефонной книге, чтобы это выяснить.

Как выяснилось через минуту, Мери О'Нейл ничего подобного не делала вовсе. Слегка изменившимся голосом она сказала:

– По указанному вами адресу Лиззи Паркс не проживает, да и вообще у нас в городе нет никакой Лиззи. Лиззи Паркс просто не существует.

Пейдж, решив, что Лиззи Паркс тоже умерла, с ужасом спросила:

– Что значит, нет? С ней что-нибудь случилось?

– Нет, просто Лиззи Паркс никогда и не было, по крайней мере, в реальной жизни. Когда Мара была маленькой, она выдумала себе, что у нее есть кузина примерно" ее возраста, которая тоже проживает в Юджине. Но на самом деле никакой кузины нет. Лиззи Паркс – вымышленное лицо.

Рука Пейдж, державшая трубку, задрожала. Она склонила голову и прижала пальцы левой руки ко лбу.

– О, Боже, – произнесла она тихо. – Значит, вот какова разгадка. Вымышленное лицо!

– Благодарю вас, Мери, извините за беспокойство, – сказала Пейдж и повесила трубку.

Некоторое время она еще смотрела на письма, лежащие перед ней, глазами, полными слез, пока почерк Мары не стал расплываться перед ее взором. Когда она подняла глаза, то и Ноа выглядел расплывчатым силуэтом.

– Нет никакой Лиззи Паркс, это вымышленный персонаж, – едва слышно произнесла Пейдж.

Она подошла к кровати, на которой лежали письма ее покойной подруги, снова собрала их в пачку и перетянула резинкой.

Ноа опустился на кровать рядом.

– Она была по-настоящему несчастной женщиной.

Пейдж склонила голову и снова повторила:

– Подумать только, вымышленное лицо?!

– У других людей тоже бывают вымышленные друзья.

– Даже если им около сорока?

– Иногда. Ведь эти письма мало чем отличаются от того, что пишут многие взрослые люди, просто большинство именует свои записи словом «дневник». Так вот, Мара вела свой дневник в форме писем, а в начале каждого ставила имя придуманной ею кузины. Это всего-навсего разница в стиле, и не более того.

Но Пейдж все никак не могла успокоиться.

– Нет, ты только подумай – вымышленный друг. Оказывается, Мара была еще более одинокой, чем мы себе даже представляли.

– В этом нет твоей вины, Пейдж. – Ноа обхватил ее за плечи и приблизил к себе. – Ведь ты была рядом. И она могла этим воспользоваться, чтобы выговориться, если бы хотела, разумеется. То же самое относится к людям, с которыми она была в близких отношениях, помимо тебя. Но она предпочла сохранять свои мысли в тайне.

– Мару раздирали противоречия, – высказала свои предположения Пейдж. – Что-то было связано с ее прошлым, что-то – с настоящим. Чтобы разрешить противоречия, доставшиеся ей от прошлого, необходимо было порвать с настоящим, и наоборот. Ситуация, что называется, патовая, и Мара была обречена на неудачу. – Пейдж прижалась к груди и всхлипнула. – Мне очень, очень ее жаль.

Зазвонил телефон. Пейдж даже не шевельнулась, рядом с Ноа было так хорошо. Но когда телефон разразился новой серией настойчивых трелей, Пейдж подняла трубку.

– Алло?

– Доктор Пфейффер?

– Да.

– С вами говорит Энтони Перрини, отец Ноа. Пейдж в недоумении посмотрела на своего визави.

– Здравствуйте, доктор Перрини. Как поживаете?