Над Доном-рекой

Чем бы ни занималась Варя: выводила на прогулку Марту Тимофеевну, давала успокоительные таблетки отставному офицеру, бредившему новой войной, кормила лежачих больных, успокаивала несчастную влюблённую девочку, придумавшую себе принца, про себя она все время улыбалась. Уж очень хороший сон сегодня привиделся. Она редко видела сны вообще, обычно уставала так, что спала без сновидений, но сегодняшний – вызвал тихую радость, и Варя полностью отдавалась ей. Как ни странно, пациенты приюта для душевнобольных, построенного на средства Елпидифора Тимофеевича, эту радость понимали и счастливо улыбались в ответ. Двое буйных: купчиха, в припадке беспамятства зарезавшая падчерицу, и солдатик с русско-японской войны, которому всюду мерещились враги, – сегодня были как-то подчеркнуто ласковы и уверяли, что доверяют только ей, Варе. Купчиха даже согласилась по такому поводу постричь длинные переросшие ногти, а солдатик в очередной раз рассказал про дочку, которую оставил девочкой и никак не хотел признавать в молодой женщине, приходившей навещать его. Только Марта Тимофеевна, за которой по распоряжению Елпидифора Тимофеевича была пожизненно закреплена отдельная палата на случай обострений, отрешенно смотрела мимо Вари и о чем-то сосредоточенно думала.

– Вы сегодня какая-то особенная, Варвара Платоновна, – не удержался главврач больницы, заглянувший в отделение для душевнобольных. По правде говоря, большой необходимости заходить не было, но пятидесятилетнему приват-доценту Императорской Военно-медицинской Академии эта медицинская сестра откровенно нравилась, и он надеялся, что рано или поздно найдет возможность перевести ее в свое отделение.

– День добрый, Николай Васильевич, – то ли поздоровалась, то ли просто сообщила Варя и легко сбежала по ступенькам: в приемной на первом этаже ее уже с полчаса ожидал посетитель.

То, что посетитель – не родственник больных, Варя поняла, едва лишь увидела его силуэт, освещенный падающими сквозь открытую дверь солнечными лучами. От неожиданности сделала несколько шагов назад, споткнулась о ступеньку, но посетитель успел подхватил ее за руку:

– Пожалуйста, Варвара Платоновна, не убегайте, я столько лет надеялся на эту встречу.

Варя поправила белую медицинскую косынку на голове, неуверенно улыбнулась:

– Не ожидала увидеть вас, Харитон Трофимович, в таком месте. Что привело к нам?

Высокий мужчина в двубортном черном пиджаке с позолоченными пуговицами неопределенно пожал плечами, возле глаз на смуглом обветренном лице лучиками прорезались морщины:

– В двух словах не получится.

Со второго этажа главврач, раздражённо наблюдавшей за встречей, крикнул:

– Варвара Платоновна, вас ждет Марта Тимофеевна. Ей срочно надо побеседовать с вами.

– Иду, – Варя кивнула, но с места не сдвинулась.

– Можно мне подождать вас, Варвара Платоновна?

Харитон только сейчас заметил, что так и продолжает держать Варю за руку, но вместо того, чтобы отпустить, сжал еёе сильнее, так, что Варе стало больно и почему-то радостно.

– Я не знаю, когда освобожусь.

– Неважно.

***

Харитон откровенно любовался Варей: в длинной, облегающей бедра серой шёлковой юбке, коротком светло-лиловом жакете поверх кружевной блузы она уверенно шла между столиками ресторана. Не верилось, что всего час назад Варя в ужасе всплескивала руками:

– Нет-нет, Харитон Трофимович, я по таким местам не хожу.

По правде говоря, Харитон тоже рестораны посещал нечасто, но не беседовать же с дамой на лавочке.

– Не беспокойтесь, Варвара Платоновна, я узнавал: публика в «Европейском» вполне приличная.

От омаров с шампанским Варя отказалась:

– Не люблю, и гадов этих морских побаиваюсь. Давайте что-нибудь попроще.

Заказали донские расстегаи с семгой и судаком, китайский чай «Жемчужный отборный» и наконец смогли рассмотреть друг друга.

– За двадцать лет Ростов похорошел, а вы, Варвара Платоновна, ничуть не изменились.

– За семнадцать, – улыбнулась Варя. – Что привело в Ростов, Харитон Трофимович?

– Вы разве не в курсе? Степан Платонович не смог расплатиться, и Елпидифор Тимофеевич забрал за долги пароход. Одесская контора более не существует.

– Нет, Степан не рассказывал, – Варя огорченно покачала головой. – Я знала, что у него проблемы, но…

– Простите мне правду, Варвара Платоновна. В силу известной вам причины Степан Платонович отстранился от дел, и компанией уже давно управляет его жена. Как видите, не слишком удачно.

– Да, причина, – Варя вздохнула. – Начал с балакиревки в тот холерный год, потом втянулся… Говорит: жить страшно стало. Нет на него бабиньки, укоротить некому.

– Не расстраивайтесь, Варвара Платоновна, все не так плохо: речные перевозки, может, и лучше, надежнее. Зерно – не столь капризно, как пассажиры. И, во всяком случае, не жалуется.

– А вы, Харитон Трофимович? Что с вами, с семьей?

– Анастасия Алексеевна с Дуней останутся в Одессе. Дуня помолвлена – французский негоциант руки просит. А мне Елпидифор Тимофеевич в память о старых услугах предложил место в своем пароходстве. Давайте лучше о вас, Варвара Платоновна, поговорим. Как жили?