Над кем не властно время (СИ)

- Лёв, какие выдумки, какие сюжеты?! Я действительно все это вспоминаю! Придумывать истории я вообще не умею. И, кстати, страны под названием Германия тогда не было. Было множество мелких государств. И Испании тоже не было. В Кастилии правила королева, а в Арагоне - король. Они поженились и объединили свои армии, но не королевства. Только их внук стал настоящим королем Испании, а заодно и императором Священной Римской империи, о которой я почти ничего не знал, пока не стал вспоминать свою жизнь. То есть, я хотел сказать, жизнь Алонсо. Наши учебники слишком мало о ней писали. Ада тоже не очень-то распространялась на эту тему. А ведь Священная Римская империя существовала аж до Наполеона, который ее и отменил. Я все это прочитал в энциклопедии. Кстати, все, что я нахожу в ней, только подтверждает мои воспоминания про Алонсо. Тут надо не выдумывать, а ждать, пока не вспомню еще что-нибудь!

Лева прервал его, вставая из-за стола. Лицо его было пунцовым, глаза за стеклами очков сузились и выглядели теперь не такими большими, как обычно.

- Ладно, - процедил он. - Я все понял. Извини, что залез в твой замечательный сюжет со своими немытыми руками! Куда нам! Мы же в международных олимпиадах не участвуем!

- Лева, ты что?! - Максим тоже встал.

Лева, не отвечая, быстро вышел из кафетерия.

Расстроенный Максим поплелся к выходу, досадуя на себя за то, что поделился сокровенными переживаниями с человеком, не способным их понять, и за то, что обидел друга. Слушать гадости про девушку из медальона тоже было неприятно.

Прав был дед Ибрагим, когда говорил ему, что делиться знанием следует крайне осмотрительно. Тысячу раз прав!..

***

Никаких осознанных - "сказочных" по терминологии Алонсо - снов Максим не увидел ни в этот, ни в последующие дни. Частенько вообще не помнил, что именно ему снилось. Не помогали ни попытки как-то настроиться перед засыпанием, ни медитации, которые, как Максим помнил через воспоминания Алонсо, были описаны в рукописи "Свет в оазисе".

Хотелось понять, что вообще такое "я". Если сознание Алонсо в течение столетий после смерти каким-то образом где-то сохранилось, значит, "я" не было продуктом биологической активности. Его нельзя было свести даже к мозгу, поскольку и мозг тоже является частью физического тела. Но это и не мысли, так как их содержание постоянно меняется. Душа? Но что это такое? Нечто постоянное? Нечто вечно изменчивое?

Максим все чаще задавался вопросом, чем именно является для него сознание того юного любознательного и начитанного белокожего мавра, жившего на рубеже 15-го и 16-го веков. Памятью о собственной прошлой жизни? Непонятно как подхваченной информацией в том странном пространстве бреда, в котором он пребывал в больнице? Ответа не находилось, но Максиму нравилось считать вспоминаемую жизнь своей собственной, даже если в действительности это не было правдой.

Он все чаще мысленно переговаривался с Алонсо, и эти диалоги напоминали ту детскую игру, когда третьеклассник Максим Олейников в воображении своем обращался ко второкласснику Максиму Олейникову, сравнивая их жизненный опыт. В этом ведь не было никакого расщепления сознания: в действительности третьеклассник был продолжением второклассника.

Теперь человек двадцатого века обращался к человеку позднего Ренессанса, и от этого не возникало никакого душевного разлада. Максиму нравилось считать, что он является продолжением Алонсо.

В этих внутренних диалогах Максим иногда намеренно становился как бы на точку зрения Алонсо и начинал смотреть на мир двадцатого века его глазами, обнаруживая в самых привычных явлениях современности нечто неожиданное, необычное, новое. От такой смены ракурса мир повседневности сразу начинал сверкать различными гранями и красками, переставая восприниматься скучным и предсказуемым. В такой внутренней игре уже не только Максим изучал мир Алонсо, но и Алонсо исследовал мир Максима. И то, и другое вызывало жгучий интерес.

Многое начинало удивлять: от женской помады в патроне до возможности записи и сохранения звука и изображения, все эти магнитофоны, радио, телевидение, кино, автомобили, поезда, самолеты, электронные вычислительные машины. Авиация была особенно восхитительна. Человек научился летать, воплотив в реальность мечту стольких поколений!

Выходца из эпохи Возрождения с ее средневековыми корнями безмерно поражало современное состояние гигиены: туалет со сверкающим унитазом в каждом доме, вся система канализации, ванна, душ, горячая и холодная вода, белая кафельная плитка, блестящий металл душевых установок и кранов, мыло, зубные порошки и пасты, шампуни, дезодоранты (даже несмотря на то, что их надо было "доставать", выстаивая очереди в больших универмагах "братских" стран, вроде венгерского "Балатона" или югославского "Ядрана").