Над Москвою небо чистое

Алеша крутил головой то вправо, то влево, стремясь обнаружить силуэт фашистского разведчика, но все было тщетно — он не видел самолета. Сердце гулко колотилось под комбинезоном. «Опять зевну, — думал он с испугом, — опять сделаю что-нибудь не так».

Его «ишачок», поставленный в вираж, лег на крыло. В зияющей пропасти между кромкой крыла и капотом своей машины Алеша заметил серебристый сигарообразный силуэт двухмоторного бомбардировщика. «Этот», — подумал он и выкрикнул от радости что-то неразборчивое.

Сейчас Алешу совершенно не волновали ни предстоящее снижение, ни атака, ни опасность быть пораженным очередями стрелка-радиста с фашистской машины. Он боялся только одного: как бы не упустить цель.

В ушах прозвучал ободряющий голос комиссара:

— Прикройте хвост.

Румянцев и и воздухе говорил спокойно, даже обращался на “вы”. Алеша увидел, что идущая впереди машина внезапно сделала горку и с высоты ринулась вниз. И он, как послушный ученик, повторил за комиссаром все его движения — вслед за ним спикировал на уходящий самолет. Он ожидал, что Румянцев откроет огонь прямо на пикировании, и был удивлен тем, что машина комиссара молча сближается с молочно-белым туловищем Ю-88. Из-под хвоста разведчика сверкнула трасса, но комиссар нырнул под нее, а потом, приподняв капот своего истребителя, стал догонять фашистскую машину. Он шел теперь в том самом «мертвом конусе», который Алеше столько раз рисовал на земле Султан-хан. «Нет, я так не могу», — с горечью подумал Алеша и почти тотчас же услышал в наушниках команду Румянцева:

— Ко мне не подстраивайтесь. Выше ходите.

Он понял и стал ходить на удалении, зорко осматривая небо: как бы откуда-нибудь не вынырнули «мессеры» и не пришли на помощь разведчику. А истребитель Румянцева все ближе и ближе подходил к хвосту «юнкерса». Трассы стрелка-радиста теперь проносились далеко в стороне от истребителя. Видимо, фашистский экипаж нервничал. Алеша увидел сверху, как нос машины Румянцева вдруг озарился яркими красными огоньками. Правый мотор на «юнкерсе» сразу же задымил. Но очаг пожара был, по-видимому, еще не сильным, летчик в надежде сбить пламя послал штурвал вперед, и «юнкерс» с воем устремился к земле. Он пикировал под большим углом прямо на лесок, начинавшийся в двух-трех километрах от города. Румянцев, не отрываясь от его хвоста, тоже бросил свою машину вниз. Теперь Алеша видел, как она сближалась с этим черным хвостом. Новая длинная трасса вырвалась из стволов крыльевых пулеметов и полоснула по тому же правому мотору. Румянцев вывел истребитель из пикирования прямо над лесом и помчался к аэродрому, коротко приказав ведомому:

– На посадку.

С высоты Алеша наблюдал то, чего не мог увидеть Румянцев. Желтое пламя набросилось на широкое крыло немецкого разведчика, коверкая дюраль, побежало к пилотской кабине. Но, очевидно, опытным и смелым был командир фашистского экипажа, если сумел он выровнять даже смертельно раненную, объятую огнем, машину. От самолета отделились три черных комочка, над ними возникли белые купола. Ветер упрямо нес их в сторону летного поля. Алеша спохватился и повел свою машину за самолетом Румянцева.

Летное поле было покрыто густым слоем пыли. С боевого задания возвратились сразу две группы истребителей. Самолеты в затылок друг другу заходили на посадку. Комиссар дожидался над аэродромом, пока сядет последний из них. Наконец в поредевшее облако пыли нырнула и машина Румянцева. Алеша собирался последовать за ним, но в это время, срезая ему на посадке круг, впереди стал снижаться еще один И-16. По хвостовому номеру Алеша определил, что это машина капитана Султан-хана. По каким-то причинам тот подошел к аэродрому позднее других И теперь спешил снизиться. Алеша взял превышение, чтобы не осложнить посадку своему командиру, и вдруг услышал в наушниках громкий повелительный голос:

– Стрельцов, Стрельцов, я Демидов, у Султан-хана в хвосте «мессер». Атакуй!

Алеша глянул вниз. На малой высоте, над самым гребнем приаэродромной рощицы, мчался тонкий немецкий истребитель с желтыми полосками на фюзеляже. Зловеще скользнула его тень по земле. Истребитель горкой взмыл вверх и зашел строго в хвост самолету Султан-хана в те секунды, когда горец готовился выпустить шасси. Не было сейчас силы, способной вывести самолет комэска из железного кольца прицела, в который взял его гитлеровец. Только Алеша, имевший метров четыреста высоты, мог помешать, бросившись оттуда в лобовую. Еще в училище он слышал рассказы генерала Комарова о страшных лобовых атаках, применявшихся нашими летчиками в Испании. Не раздумывая ни секунды, ринулся он вниз и выровнял свой маневренный «ишачок» на одной высоте с немцем. Навстречу, едва не зацепившись за фюзеляж И-16 кабиной, проскочил истребитель Султан-хана, теряющий высоту перед посадкой. «Мессершмитт», гнавшийся за ним, оказался теперь против Алеши. Острый нос немецкого истребителя с черным диском пропеллера стремительно надвигался. Алеша нажал на гашетку и, холодея, понял, что пушку заклинило - дробный привычный грохот не потряс самолет.