Над окошком месяц

И вот я начальник и командир. У меня в подчинении десять офицеров, восемь из них старше меня по возрасту, дюжина старшин и сержантов, тоже в приличном возрасте, и семьдесят солдат всех национальностей Советского Союза. Что я им прикажу, как добьюсь «беспрекословного и точного выполнения» моих распоряжений и приказов — были для меня в то время не праздными размышлениями. Тем более что в наследство я получил далеко не идеальное подразделение. Постоянные нарушения воинской дисциплины были в нём закономерностью.

Во время представления командиру полка и замполиту я услышал такие слова: «Принимайте хозяйство, знакомьтесь с личным составом, делайте всё возможное и невозможное, но в подразделении должен быть порядок! На всё это мы вам даём двадцать суток. В течение этого времени мы не будем вас наказывать, а там уж, извините, — развёл руками замполит, — будем вынуждены принимать серьёзные меры и к вам! — Думаю, необходимости в этом не будет», — было моим ответом начальству. Это заявление вызвало скептическую улыбку у замполита, командир же посмотрел на меня обнадёживающе и серьёзно. Он поверил в меня и в дальнейшем всегда помогал. Мои предложения и просьбы никогда не оставались без ответа. Даже когда я ошибался, он защищал, прежде всего, от партийных органов, жаждущих расправы. Я благодарен моему новому командиру — полковнику Мочалову, вижу его добрую, чуть хитроватую улыбку и рад тому, что судьба свела с ним в начале моей карьеры.

Нет необходимости описывать мои действия, командирские методы управления военным коллективом, они были максимально просты: в каждом подчинённом я видел человека, личность, старался понять характер и мотив поступков, ведь, зная человека, его сильные и слабые стороны, легко влиять и на его жизнь, хотя бы на том её отрезке, на котором мы тесно соприкасаемся. Да и в дальнейшем пригодится разумному человеку хорошая подсказка. Разве мало было у меня командиров и начальников, кто лепил из меня человека, кто подсказывал правильный в жизни путь? Только с великой благодарностью я вспоминаю их!

Через полгода наше подразделение, всем на удивление, стало лучшим в полку! Комиссии, проверяющей наш полк, по каждому проверяемому предмету командование полка подсовывало наше подразделение. Стрельба из личного оружия? Мы! Физическая подготовка? Мы! Политические занятия? Мы! Защита от оружия массового поражения? Мы!

— Позвольте! У вас в полку, наверное, есть и другие подразделения? — не соглашалась комиссия с графиком проверки, представленным штабом полка.

И мы не ударили лицом в грязь. По всем предметам защитились на отлично! Мне было приятно видеть перерождение коллектива. Отношение к своим обязанностям у многих солдат резко изменилось, они постепенно освобождались от безразличия к службе, от неверия в справедливость.

Из сказанного можно сделать вывод: при правильной расстановке сил, при уважении личности человека и постоянном контроле исполнения приказаний будет порядок в организации, будет дисциплина, будет успех! Командир должен быть не только строгим со своими подчинёнными, но и ревностным их защитником! Перефразируя Лермонтова, командир должен быть слугой Народу, отцом солдатам. Строгий и справедливый командир всегда пользуется уважением у своих подчинённых и у стоящих выше начальников.

Работы было не много, а очень много. Своё подразделение, занятия с лётчиками и техниками, планирование и организация работы, службы, досуга, контроль выполнения могочисленных планов — всё требовало уйму времени. Часто приходилось работать без выходных. Но, видя успех, не замечалась усталость, не было и разочарования. Да и отрадно было наблюдать, как из «маменькиных сынков» молодые люди на наших глазах превращаются в мужественных солдат, настоящих защитников Родины.

В профессиональном плане пришлось побороться, чтобы изменить существующие порядки, а точнее — беспорядки.

Самолёты и вертолёты спонтанно, не придерживаясь никакой очерёдности, косяками пёрли в ТЭЧ. В эскадрильях не задумывались о плановой выработке ресурса, прикрываясь важностью государственного плана подготовки иностранных лётчиков, за что государству хорошо оплачивали эту подготовку. Площадка ТЭЧ была постоянно заставлена техникой, требующей регламентных работ, замен двигателей, редукторов и других агрегатов. Технический состав работал допоздна, даже в выходные дни. Эти авралы всем поднадоели, и люди, не веря в возможность когда-нибудь войти в график, тянули лямку, особо не напрягаясь.

Стоило больших трудов переубедить специалистов и доказать им, что размеренная плановая работа — вполне реальное явление.

С трудом, но мне удалось добиться поставки самолётов и вертолётов по плану, для чего в эскадрильях нехотя, но стали планировать выработку ресурса, сообразуясь с возможностями нашей ТЭЧ. У себя, под моим началом, мы отработали сетевые диспетчерские графики с определением важных пунктов работ, подлежащих дополнительному контролю. Попутно назначили диспетчера, обучили его, добыли «громкую» и телефонную связь и разместили всё это на построенной «голубятне».