Над полем боя

Полковник Смоловик не допекал, как старший начальник. Он не столько взыскивал, сколько учил, помогал на месте разобраться с обстоятельствами дела, обрести нужные знания и навыки. В нашей дивизии было много хороших офицеров. Не раз, кстати сказать, ставились всем в пример командиры эскадрилий капитаны Иван Занин, Алексей Панфилов или командиры звеньев старшие лейтенанты Н. Киселев, А. Моисеенко, В. Ляднов. Но и они получали много дельных советов от полковника Смоловика. Может быть, поэтому и стали первоклассными летчиками и прекрасными командирами.

В. А. Ляднов

Надо сказать, что командир дивизии требовал не только с отстающих.

Помнится, когда наше звено стало передовым в полку, Смоловик своим приказом назначил меня командиром эскадрильи. Поздравляя с назначением, Валентин Иванович сказал, что задачи мои усложнились, но он по-прежнему ждет хороших результатов в работе по воспитанию молодых летчиков и всего личного состава эскадрильи. Такая доброжелательная требовательность без назидания и окрика очень нужна.

Еще одним ценным качеством обладал Валентин Иванович: он никогда не перебивал, когда выслушивал кого-либо. Умение быть внимательным к собеседнику — главнейший признак воспитанности человека. Полковник Смоловик часто разъяснял нам, что подлинная требовательность ничего общего не имеет с резкостью, излишней суровостью, грубостью. И мы всегда в душе соглашались с ним. Строгость ведь оценивается не силой голосовых связок и не теми неуважительными эпитетами, которые, случается, употребляют иные начальники в разговоре с подчиненным. К тому же, пренебрегая обязательными для всех уставными нормами поведения, командир лишь теряет свой авторитет, становится на равную ногу с нарушителем.

Служил в нашем полку летчик, трудно усваивавший содержание полетных заданий. По национальности таджик, он недостаточно хорошо владел русским языком. И вот однажды этот сержант из-за нехватки бензина сел на вынужденную, не выпустив шасси, буквально в сотне метров от границы аэродрома. Вероятно, допустил где-то временную потерю ориентировки, а пока восстанавливал ее, израсходовал горючее. Его отчитал командир полка, не особенно выбирая выражения. В конце концов летчик не выдержал, показал на свои сержантские погоны и, волнуясь, путая окончания слов, ответил:

— Моя вина и мне не нравится. Какой у меня звания, такой и посадка!

Тут командиру, как говорится, и крыть было нечем.

Оправдывая резкость во взаимоотношениях с подчиненными, часто сетуют на сложность обстановки. Тут, мол, не до сантиментов, когда летчик сел на вынужденную. Но никаких оправданий грубости быть не может. Строгое, но доброжелательное слово всегда очень ценилось у фронтовиков.

Конечно, на взаимоотношения командиров и подчиненных оказывали, свое влияние фронтовые условия. Командиры звеньев и эскадрилий полностью разделяли с подчиненными боевую судьбу, вместе жили, отдыхали, проводили свободное время. Обстановка в подразделении обычно сохранялась товарищеская. И здесь командиру нужно обладать определенным тактом, уметь найти такую грань в общении с летчиками, чтобы, не подчеркивая своего старшинства, не допускать и панибратства.

10 апреля поздно вечером командир полка собрал на КП своих заместителей. Выслушав каждого из нас, Павел Васильевич Егоров зачитал шифровку командующего армией генерала Вершинина. Полку предстояло завтра к десяти ноль-ноль перебазироваться на аэродром Ласбек.

Войска 2-го Белорусского фронта ушли далеко на запад, так что перебазирование на новый аэродром без дозаправки было невозможно. Промежуточная точка находилась на полпути до нового места посадки.

С утра 11 апреля наш полк начал перелет. Первым вылетел Егоров с капитаном Василием Сергеевым и старшим лейтенантом Анатолием Моисеенко. Во вторых кабинах их самолетов вместе со стрелками улетели инженер полка и кто-то из старших техников эскадрилий. На промежуточном аэродроме надо было организовать прием самолетов, обеспечить их дозаправку.

В полдень из штаба дивизии поступила команда всем начать перелет. Летный состав находился уже на стоянках у самолетов в готовности к вылету. С тридцатиминутным интервалом эскадрильи поднялись в воздух и взяли курс на запад. В пути ни у кого никаких происшествий не случилось. В этом перелете каждый летчик убедился, что значат хорошая подготовка экипажей на земле и продуманная организация дела.

На промежуточном аэродроме Косьцежина тоже все прошло как по-писаному: и заправка боевых машин, и инструктаж экипажей, обед тоже не занял много времени. Вскоре мы уже снова вырулили на полосу для взлета.

К аэродрому Ласбек подошли уже к вечеру, когда солнце клонилось к горизонту. Сильная дымка висела над аэродромом, затрудняя заход на посадку. Но майор Егоров умело руководил подходившими группами. И скоро весь полк был на новом аэродроме. Дальний перелет с дозаправкой был выполнен отлично.