Над пропастью

Двое с рюкзаками, не считая собаки, медленно поднимались в гору. Взойдя на вершину, оба — и Маша, и Иван, уже бывавший здесь, — замерли завороженные. Перед ними простиралась водная гладь необыкновенной голубизны. Озеро протянулось на километр и имело извилистую береговую линию. Обступавшие его с двух сторон крутые горные склоны почти сплошь поросли тянь-шаньскими елями, на зеленом фоне которых выделялась роща голубых елей в верховье ущелья, прекрасная снаружи и мрачная и безжизненная внутри. Подойдя ближе, они с обрыва глянули в воду и изумились ее прозрачности: на многометровой глубине просматривался каждый камешек.

Среди прочих восторженных возгласов Маша призналась, что никогда не видела ничего подобного. Между тем Иван достал двенадцатикратный бинокль и навел его на холмистый берег в низовье ущелья, поросший идеально зеленой травой. На этой природной плотине, благодаря которой образовалось горное озеро, стоял обыкновенный сборно-щитовой дом, крытый шифером. Рядом возвышался деревянный столб, поддерживающий электрические провода. В некотором удалении находился еще один дом поменьше, обстроенный сараями и загонами для скота и птицы. В этот момент на его крыльце показался мужчина.

– А вот и Николай! — обрадованно сообщил Иван и передал бинокль Маше.

– И это так называемая правительственная дача? — разочарованно произнесла она, приставив окуляры к глазам.

– Не волнуйся, нас туда еще и не пустят. Может быть, придется купить казахскую юрту и в ней жить. Связалась с дикарем...

– Когда-нибудь я сделаю из тебя респектабельного господина. Если я не научу тебя, как надо жить, то кто тебя научит?

– Что ж, посмотрим, как тебе это удастся! Однако в качестве кого мне тебя представить? — Он сделал паузу. Затем с внезапным волнением, какого не ожидал от себя, сказал: — Маша, выходи за меня замуж.

На Кульсае Морозов занялся самым что ни на есть первобытным мужским ремеслом — охотой. Благо опыт кое-какой имелся. Охотился он на волков — злейших врагов местного скотоводческого населения. Ловил их капканами, шкуры сдавал и получал за них хорошие по здешним меркам деньги. Этим заработком он очень гордился.

Перед Новым годом счастливые супруги, заключившие пока что устный брачный союз, узнали, что у них будет ребенок. Это была главная причина, побудившая их в начале весны покинуть здешние края, гостеприимный дом, хозяева которого стали им как родные.

Сегодня уже мало кто помнит Морозова на Сахалине и даже в его родном Хабаровске, где больше известна другая фамилия — Лыков. Зато спросите любого чабана, пасущего свои отары на горных пастбищах Северного Тянь-Шаня, и он с восхищением поведает вам о русском Иване, добывшем за зиму восемьдесят трех волков.

2001