Над пропастью жизнь ярче

Или охота на всех так действует?

Но егерь и водитель увлеченно спорят, кто лучше выследит косулю, гончая или вельштерьер.

Виктор Валерьянович тоже холоден и сух. Но Сашино состояние, похоже, заметил. Когда слезали с квадрика, огрел, будто случайно, по попе. А расходились по засидкам – на прощание обнял, рука скользнула под штаны. Лицо, впрочем, оставалось серьезным:

– Смотри, лапа. Косуля – что. На тебя и медведь может выйти.

Александре мигом вспомнилось, как совсем недавно она целенаправленно искала смерти. Бродить по лесу, нарываться на медвежьи когти ей тогда в голову не пришло.

А сейчас она лишь усмехнулась:

– Не пугайте. Тут заказник, значит, все под контролем.

– На охоте, моя милая, и короли погибали. Никакая свита не спасала, – усмехнулся босс.

– Я не боюсь погибнуть, – пожала плечами она.

Виктор Валерьянович поднял бровь:

– Рисуешься?

– Ни капли.

И соврала зачем-то:

– Я буддистка, у меня еще много жизней в запасе.

– Ладно, циничное создание, – улыбнулся большой человек. – Только прежде, чем нажать на курок, не забудь посмотреть косуле в глаза. Они у нее большие, жалобные. Будто просит не убивать.

Резко обернулся и бесшумно, словно тигр, исчез.

Александра осталась одна, осмотрелась.

Солнце только начинало всходить, весенний лес был полон запахов талой воды, древесных грибов, палых листьев.

Воздух влажный, свежий, елки гнутся под порывами ветра, встряхиваются, осыпают холодными каплями.

Егеря сделали минимум – выщипали среди еловых ветвей небольшое окошко. Располагалось оно на уровне плеч, стоять, согнувшись в три погибели, не хотелось. Саша сначала нашла полено, подкатила. Сидеть оказалось гораздо удобней. Но низковато. Тоже поправимо, набросаем лапника. А, еще под ноги бы что-нибудь. Не поленилась, выкорчевала трухлявый пенек. Надо теперь под спину подпорку!

Но ни придумать, ни оборудовать не успела. Подошел егерь, хмыкнул:

– Целую лежанку себе соорудила… Вот бабы! Не усни тут, гон уже начали.

Саша осторожно расчехлила ружье. Красивое, легкое. Приклад деревянный, но ощущение, словно мягкий.

Зарядила. Поставила на предохранитель. Взглянула в оптический прицел.

Поляна, где должны появиться косули, пока пуста. Зато оптика хороша настолько, что можно и безо всякой охоты развлекаться, разглядывать все вокруг. Древесный гриб с благородными, мраморными прожилками. Неожиданно зеленый мох. А вот… вот воробей. Огромный, словно орел. Если стрельнуть и попасть, его, наверно, в клочки разорвет?

Сексуальное наваждение, к счастью, прошло. Саша глубоко, как учил когда-то Мишка, дышала: «Когда воздух чистый, нужно пить его впрок». И грустно думала, что рак, туберкулез, безумие, говорят, вылечивали, просто сбежав от цивилизации. А СПИД даже сейчас, в кристально чистом воздухе, продолжает медленно и неуклонно поедать ее внутренности.

Опять накатило отчаяние, в голове глупая мысль: «Ружье заряжено, все решат: “Случайность, что возьмешь с глупой бабы”».

Уже начала посматривать в черное, страшное дуло, но услышала: дятел стучит.

Егеря таким образом обещали предупреждать, что дичь близко.

Александра повернула ружье прикладом к плечу, приникла к прицелу. Ничего. Или? Да. Шорох. Елки, обрамляющие поляну, шевелятся куда сильнее, чем просто от ветра.

Расслабила руки, положила палец на курок. И увидела. Юное, кареглазое, трепетное существо. Знатоком животных быть не надо, сразу понятно: девочка.

Самец, что ли, дочку свою вперед пустил?

Какая красотка!

Саша убрала палец с курка.

И пока молодая косуля робко шла по полянке, не сводила с нее взгляда. Любовалась изящной походкой, тонкой шеей, стройными ногами.

Кругом все тихо. Виктор Валерьянович тоже не стреляет, сторожит самца, свой трофей.

И вдруг – косулька, что ли, какой знак подала? – вся поляна запестрела рыже-серыми шкурами.

Саша крепче вцепилась в ружье. Дуло заметалось. Вот этого стрелять? Рога вроде есть. Хотя маленькие совсем, на вожака не похож. Или вот этот рядом с ним, огромный, почти лось?!

Пока девушка соображала, раздался выстрел.

Стадо косуль встрепенулось. Парнокопытные дружно ринулись, но не назад, а вбок.

Еще выстрел. Одна из косуль упала.

Животные запаниковали, помчались в другую сторону.

А Саша, будто на заказ, увидала в прицеле вожака.

Сомнений не было. Слишком уверенный, наглый, вседозволенный взгляд. Как у Виктора Валерьяновича.

Она нажала на курок. Зверь взглянул изумленно и нехотя, словно не поверил, опустился на землю.

Стадо, ломая молодые елки, скрылось в лесу.

«Я могу все!» – победно выкрикнула Александра.

Отшвырнула ружье, триумфально вскинула руки. Эмоции били через край. Не удержалась – подпрыгнула. Взвизгнула. Изобразила буги-вуги – хотя в жизни не танцевала.

Как подошел Виктор Валерьянович, не заметила.

Он схватил ее за плечо. Грубо развернул, прижал к дереву. Глаза злые. Кадык играет.

Саша хихикнула:

– Обидно, да?

Он не ответил.

Навалился и стал целовать. Больно, нагло.

Желание, что поднялось в нем, было мощным, беспримесным – животным. Атмосфера охоты. Неприкрытого убийства. Кровь. Запах пороха. Горячий ствол.