Над Самарой звонят колокола

– Отец протопоп, беда-а! – вместо приветствия брякнул с порога диакон. Протопоп Андрей молча перекрестил его, утишил:

– Господь с тобой, отец диакон! О какой беде речь? – протянул диакону пропахшие ладаном руки, благословил его. – Что за вещи у тебя? Аль что купил по случаю праздника Рождества Христова да обмишулился малость?

Диакон Степан вытянул перед собой старый солдатский плащ, повернул туда-сюда, показывая отцу протопопу, словно тот намерен был торговаться в цене.

– А к плащу вот еще солдатская киса – мешок с затяжкой, – добавил диакон Степан.

Матушка Феодосия Куприяновна всплеснула ладошками.

– Да вы, отец диакон, уж не в солдаты ли надумали поступить? К чему вам этот хламный плащ и солдатская киса?

– А что вы, матушка протопопица! Какой из меня воитель? В моих ли летах да с ружьишком по степям бегать? Иной раз мышь валенком шугануть и то леность одолевает. А вещи сии нашел я на улице насупротив своего двора.

Диакон Степан вывалил из кисы на стол сумку с запасными патронами, два калача, краюшку хлеба, рубаху и порты, суконные поношенные штаны.

– Каким же образом вещи сии выказались на улице? – Протопоп Андрей был крайне удивлен – знал, что по смутному времени суровый комендант Балахонцев строго взыскивал солдат и казаков за пьянство.

– А вы что, батюшка протопоп, што ли не знаете о чудесах ночных? – Теперь диакон Степан, выпучив зеленые глаза, удивленно и до глупости открыто уставился на вдруг заробевшего протопопа.

– Да что ж такое стряслось, батюшка? – воскликнул протопоп, теряясь в догадках. – Я всенощную стоял, а из церкви сразу к дому поспешил позавтракать…

Диакон Степан, захлебываясь от спешки, зачастил, торопясь разом выложить протопопу Андрею все новости.

– А вить комендант-то наш, аника-воин Балахонцев, со своею командою аки в воду канул! Должно, из города бежал! Сказывают, будто звал с собой и отставных казаков. А они, казаки-то, сказывают, дескать, не хотя лишитися домов своих, с ним не пошли, а воротились в город. А за комендантом, слышно, и все лутчие люди, оставя домы свои, выехали… А пушки брошены без караула. А от злодейской толпы уже в город приехали казаки, а протчие около города караулят нас… А теперь, как я бежал мимо питейного дома, так тамо превеликая суматоха всюду и двери опечатывают. Вот каковы новости…

Протопоп Андрей перекрестился, забыв повернуться лицом к иконостасу. Матушка Феодосия Куприяновна всплеснула ладошками и побежала на спальную половину выть со страху.

– Господь всемогущий, что ж теперь с нами будет? – закручинился протопоп Андрей. – Не много радости принес ты мне, диакон Степан, нет причин звонить во все колокола…

– А уж это воистину так, отец протопоп, до колоколов ли нам теперь? Не пришлось бы, прости господи, петь друг по дружке заупокойные… А еще сказывают люди, что за самое малое в словах противление злодеям вешают священников на воротах, будто злых разбойников, за руку схваченных на месте злодеяния…

– Надо ж такому лихолетию настать! – едва не в слезах воскликнул протопоп Андрей. – Жили в прежние времена смирно, тишь, да гладь, да божья благодать пребывали с нами. Теперь в самое что ни на есть адово пекло угодили!.. Беги, отец диакон, плащ и кису с прибором отдай в магистрат. За священниками для собрания я тотчас пошлю пономаря Ивана.

Диакон Степан сгреб со стола вещи, впихнул в кису и убежал, а отец протопоп отослал пономаря и, поджидая собратьев, молча, словно оглушенный, сел на лавку под образами, не слыша доносившегося из спальни завывания растревоженной протопопицы.

Через малое время к протопопу, всполошенные и напуганные, собрались священники: от Троицкого собора Федор Аникитин, от Вознесенской церкви диакон Степан Яковлев привел тучного и узкоглазого священника Алексея Михайлова, от Николаевской церкви прибежал запыхавшись священник Василий Михайлов, от Преображенской церкви пришел злой и желчный, словно невыспавшийся, священник Максим Иванов. Последним, обирая сосульки с черных длинных усов, притопал плечистый и статный поп Данила Прокофьев, осмотрел собравшихся священников, недобро хмыкнул в мокрые усы:

– Эко нас всех напугало до смерти! Сбились кучно, будто волчья стая перед набегом на овечье стадо с пастухами да с собаками… Ай драки испугались, святые отцы? Забыли молодость, кулачные потасовки, а?

– Тебе бы только с Буяном Ивановичем супротив питейного дома на кулаках метелиться, вот и вся твоя святость… – не сдержался и съязвил Максим Иванов. – А ныне нас всех в такие кулаки возьмут, что счет не на выбитые зубы пойдет, а на отлетевшие головушки.

– Ой-ой, страхи какие… – засмеялся было священник Данила, но протопоп Андрей трясущимися руками замахал на него, стараясь остановить не к часу веселого попа:

– Должно, не знаешь ты, отец Данила, что известил меня диакон Степан о нашествии на город воровской команды…

Священники разом зашумели, перебивая друг друга:

– Эка, удивил, отец протопоп!

– То уже любому мальцу в городе ведомо!

Данила Прокофьев в коротком для его роста подряснике, потрясая рыжеволосыми руками, перекричал всех басовитым голосом: